— Считается, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна — обязательно перерастет в лав-стори. В вашем случае так и вышло: в 1990-м вы родили Михаилу Николаевичу дочь Елену. Но он состоял в законном браке (первая жена — одноклассница М.Н. Задорнова филолог Велта Яновна Калнберзина. — Прим. ред.).
— Это сложная тема. Из семьи я его не уводила, это было бы и невозможно — все решения в своей жизни Михаил принимал исключительно сам.
Знала и знаю многих из юмористического цеха. Это яркие мужчины, они всегда в центре внимания, привыкли нравиться. Быть спутницей такого человека — задача не из легких. Михаил, к его чести, никогда никого не предавал и не бросал. Только поддерживал и помогал... Велте Яновне я очень благодарна за тактичность. Ситуация в самом деле сложилась непростая. И всем нам было непросто.
— Страшно было рожать ребенка, не будучи в браке?
— У меня вопрос так вообще не стоял. Я рожала от любимого человека долгожданного ребенка. Михаила переполняла гордость и радость в ожидании новых страниц в жизни, нового отцовского опыта. Меня поддержали и мои родители. Я им очень благодарна: они были рядом и помогали.
С особым теплом хочу вспомнить и поддержку его старшего брата Лоллия. Он стал первым из семьи Задорновых, с кем я познакомилась после рождения дочери, прилетел на ее роды, чтобы поддержать Михаила и меня. Человек с широкой душой и добрым сердцем. Как и его дочь Наталья, которая нас тоже приняла с открытым сердцем. И мы до сих пор сохраняем с ней душевные отношения. Лоллий стал крестным нашей дочери. В тот же день в 1993 году с дочкой крестился и сам Михаил. Мы ездили с ним на гастроли: я с малышкой, Лоллий Николаевич и мой папа. У Миши были концерты, я отправлялась с ним, а дочь оставляли на родню. Когда Лена засыпала, Лоллий Николаевич и мой папа играли в шахматы.
Когда дочери исполнилось несколько месяцев, Михаил сам познакомил меня со своими родителями — Николаем Павловичем и Еленой Мельхиоровной. У меня сохранилось очень много теплой видеохроники их общения с внучкой. Они приезжали к нам в Дом творчества писателей в Дубулты в Юрмале, где мы с Михаилом растили дочку.
Николай Павлович, который как никто другой знал своего сына, помню, предостерег меня тогда: «Вы должны понимать — единственный дом Михаила это дорога, а единственный любимый человек — зритель». Имелось в виду, что ни мне, ни другой женщине не удастся привязать, посадить в клетку эту вольную птицу. Я и не пыталась.
За более чем тридцать лет не расставались в глобальном смысле — мы с дочкой всегда присутствовали в жизни Михаила. Он опекал, проводил с нами новогодние праздники, дни рождения, ездил в поездки. Михаил четко контролировал, чтобы ни один мужчина не мог ко мне даже приблизиться с серьезными намерениями. Впрочем, заданная им планка — каким должен быть любимый человек — оказалась настолько высока, что я даже не могла представить рядом с собой другого.
