Папин папа приходил к нам в гости раз в неделю. Сидел и молчал. Приносил мне шоколадку. У него была шуба мехом внутрь с висящими беличьими хвостиками. Я в передней с ними играла.
Как-то летом, мне было лет одиннадцать, мы поехали на машине в Алушту на съемки «Кавказской пленницы». Это было очень долгое путешествие. Папа был заядлым автомобилистом. Сначала у него был зеленый москвичок, папа выиграл его «на спичках» у дяди Миши Ульянова. В Театр Вахтангова пришла одна машина, вот они в гримерке ее и разыграли. Однажды на даче он машину полностью разобрал, а потом собрал. Позже мой бакинский дедушка подарил зятю автомобиль. Это была новенькая «Волга», на ней мы и отправились в Крым. На машине стоял ограничитель скорости — дня три тащились.
Наша поездка была изнурительной для всех. Я сзади ныла:
— Когда мы приедем?
В глазах рябило от мелькающих за окном столбов. Мама сидела рядом с отцом и, как «штурман Жорж», бдительно следила за дорогой. Она громко предупреждала:
— Осторожно, пешеход переходит дорогу! — или: — Кошка впереди!
Папа вначале пытался ее вразумить:
— Ниночка, если ты видишь, то вижу и я.
Постепенно заводился, ужасно злился, кричал на нее, особенно когда она ногой пыталась нажать на тормоз. Он обладал прекрасным глазомером, в пробках умело лавировал, отлично чувствуя габариты своей «Волги».
На съемки папа меня не брал. Пока он снимался в Алуште, мы с мамой жили в Ялте, сняв на горе сарайчик.
После выхода фильма «Кавказская пленница» папа проснулся знаменитым и вся жизнь его моментально изменилась. Ему было тогда сорок четыре года. Стоило папе прийти на рынок, как к нему кидались продавцы всех национальностей — армяне, азербайджанцы, грузины, дагестанцы, — чтобы одарить своего дорогого «товарища Саахова». Помню, когда он входил в троллейбус, люди впадали в оторопь: где они его видели? Один дядька с похмелья долго пристально всматривался в знакомое до боли лицо, потом полюбопытствовал: «Скажите, а вы, случайно, машинистом не работали?»
Папе нравилась слава, ему было приятно, что его узнают, улыбаются, просят автографы. Он так долго был в тени, играл крошечные роли, что теперь просто купался в известности. Работы у него прибавилось. Был вечно занят: кому-то надо обязательно позвонить, что-то решить, отрепетировать, сняться, сыграть. А еще достать лекарства, положить в больницу, помочь с квартирой.
Театральная жизнь Москвы в то время бурлила. Вахтанговский был в полном расцвете. К нам приходили очень интересные гости: Рубен Симонов, Михаил Ульянов, Василий Лановой, Татьяна Шмыга. Папа дружил с драматургом Николаем Эрдманом, директором Дома актера Александром Моисеевичем Эскиным. Они друг друга разыгрывали, с удовольствием участвовали в капустниках, которые ставили на старый Новый год. Когда папа на вечеринках пел с трагическим видом «Выхожу один я на дорогу», все от хохота лежали. Если в нашей «однушке» собиралась веселая команда, меня с Раей-большой отводили ночевать к Липницкому.
