Мы перестали общаться. Разрыв с отцом длился семь лет. Я улетела с семьей в Америку, и между нами возникла пропасть — океан. Но как ни странно, океан нас и помирил. Расстояние лечит: боль от обид прошла и начался путь к сближению...
К ак-то я отцу в больницу принесла книгу Андрея Максимова. Она называлась «Дети — это экзамен, который родители сдают перед Богом». Мне хотелось, чтобы папа ее прочитал. Но он отказался. Меня в этой книге поразила мысль о том, что родители часто не видят в ребенке человека со своим характером, пониманием жизни. Порой им трудно относиться к нему как к самостоятельной личности. Так было и в нашей семье.
Мои родители познакомились в 1952 году при весьма романтических обстоятельствах. Оба приехали в Сочи отдыхать: папа, молодой артист Вахтанговского театра, из Москвы, мама, выпускница института иностранных языков, из Баку. Встретились они благодаря папиным приятелям: Дмитрий Липницкий был знаменитым гомеопатом, Юра Сосенко — замечательным архитектором. А случилось это... в открытом море. Димочка с двумя красивыми барышнями греб в одной лодке, в другой сидели Юрочка с Этушем. Лодки встретились, и папа своим зорким взглядом заметил маму. Она была очень похожа на Вивьен Ли. Нине Крайновой — двадцать пять, он на пять лет старше.
Оба были свободны: к этому времени мама успела побывать замужем, папа до нее тоже был женат. Молодые люди обменялись телефонами. Нина из очень состоятельной семьи, ее отец работал в Баку начальником всех рыбных промыслов. Они стали общаться, папа ездил к ней, а однажды пригласил погостить в столице. Мама обычно останавливалась в гостинице «Москва». Так у них начался роман.
Какое-то время папа с мамой жили по гостиницам. В одиннадцать ночи в дверь стучал швейцар и просил молодого человека покинуть номер. Как рассказывал папа: «Каждый вечер меня выдворяли, мы ведь были не женаты».
Расписались они тихо. Мама не взяла папину фамилию, осталась Крайновой. Молодой семье жить было негде: папа не мог привести жену в коммуналку к своим родителям, так и продолжал ходить к маме в «Москву». Вскоре она забеременела и полетела рожать меня в Баку, условия там были значительно лучше. А папа пошел на прием к Екатерине Фурцевой:
— Екатерина Алексеевна, моя жена родить не может.
— Что вы имеете в виду? — испугалась министр культуры.
— Нам негде жить, — ответил папа.
Мама вернулась вместе со мной в новую квартиру в жилой половине гостиницы «Украина». Раей меня назвали в честь покойной папиной мамы. Папа очень боялся новорожденных детей, но я была на редкость тихим ребенком.
