Однако мама по-прежнему предпринимала попытки вернуться в театр, показывалась самому Охлопкову. Тот ее отговаривал: «Посмотри, какие у тебя дети, какой дом! Зачем тебе эти дрязги и интриги театрального мира?» Уже гораздо позднее мама все-таки добилась своего и стала работать консультантом по сценической речи при ВТО.
Я никогда не собиралась стать актрисой, как мама. Однажды прочла книгу слепоглухой поэтессы Ольги Скороходовой «Как я воспринимаю окружающий мир» и решила посвятить жизнь облегчению участи таких людей. Поступила в педагогический на дефектологический факультет.
В студенческие годы у меня была очень веселая компания переделкинских писательских детей. Будущий журналист Саша Авдеенко был женат на дочери писателя Никулина Саше, ее сестра Оля была замужем за художником Володей Медведевым, он впоследствии женился на моей Галке. Там же были Миша Ардов, теперь священник, — веселый, заводной, обожающий женщин, Азарий Плисецкий — брат Майи, Боря Мессерер, Лева Збарский...
Я была там самой младшей. Мы вместе ездили на машинах в Коктебель. Все ко мне относились как к маленькой невинной девочке, хотя мне было лет восемнадцать-девятнадцать. Авдеенко постоянно следил, чтобы никто не обидел. Мама в это время отдыхала с Кириллом в Коктебеле, ждала меня и страшно волновалась. Она строго-настрого приказала Сашке: «Варвару вернуть в целости и сохранности!» Почему-то я всегда оказывалась в машине Азарика. Машина все время ломалась по дороге, и мы ее чинили. Брат Майи Плисецкой стал солистом Национального балета Кубы, был партнером Алисии Алонсо, потом работал в разных театрах мира.
В Судаке мы останавливались в доме художника Бруни, жарили шашлыки, пили молодое крымское вино. Помню, вечером вдруг все парами разбрелись по комнатам: у всех романы, любовь... Я стучусь к кому-то — заперто на ключ. Володя Медведев потом даже картину нарисовал — ходит милое дитя Варечка со свечкой по дому с растерянным лицом: «Куда все делись?»
