На то, чтобы освоить роль Ольги, у меня ушло восемь лет. В принципе, Волчек объясняла, что я делаю не так. Но эти замечания были бесполезны, я не знала, как исправить ситуацию. И только на гастролях в Америке все срослось. Шел 1990 год. Тогда мои творческие муки стали уже предметом шуток и пародий коллег. Помню, на одном из капустников меня показывал Леша Селиверстов из «Табакерки» — на мосту с вытаращенными глазами, очень смешно. Но в Америке всех так увлекли гастроли — наши театры туда еще не ездили, что о несчастной Петровой как-то подзабыли.
Американские зрители на всех актеров реагировали примерно одинаково, не знали, кто звезда, кто нет, а надо мной, видимо, довлел авторитет наших «великих». Они все хотели помочь и учили, как играть. От этого я запутывалась еще больше, ведь Валентин Иосифович твердил одно, Людмила Иванова — другое, а Марина — третье, хотя она, надо отдать должное, советовала меньше других.
После спектакля часто устраивали небольшой банкет. Гафт обязательно подсаживался ко мне и говорил: «Галя, ну что ж ты так плохо играешь? Тебе надо сделать вот это и это». Я терпела, кивала, но чувствовала, что он, как вампир, сосет из меня энергию, и однажды не выдержала. Когда Гафт завел свою любимую песню, сказала:
— Валентин Иосифович, а чего вы ждете от бездари? Ну да, я — бездарна! Ничего не могу и не умею!
Он так растерялся, что просто онемел, а потом дал задний ход:
— Что ты, Галя, побойся бога! Ты такая талантливая актриса!
В Америке меня все оставили в покое, и я начала сама что-то понимать про эту роль. Тем более что мы буквально жили в чеховском материале, играли «Трех сестер» каждый день, а иногда и по два спектакля. И Ольга начала сквозь меня «прорастать». Галина Борисовна похвалила. И критики отметили, обо мне написали в одной из американских газет. Мои мучения были не напрасны. А ведь когда-то я подумывала о том, чтобы бросить актерскую профессию...
Через несколько лет после прихода в «Современник» почувствовала, что ко мне теряют интерес, мысленно переводят во «второй разряд». В театре так часто бывает. Когда появляются молодые артисты, их принимают с распростертыми объятиями, а потом они неизбежно совершают какие-то ошибки и к ним остывают. Начинается очень трудный период в жизни: ты или доказываешь, что чего-то стоишь, и тебя начинают уважать, или не доказываешь и попадаешь во «второй разряд», из которого не всегда можешь выбраться.
