В Москве Сергей и Наташа встречались открыто, не стесняясь ни Вити, ни артистов театра. Спустя несколько месяцев Гундарева и Корешков развелись, но было уже поздно — он был уничтожен как личность, я считаю, это она Витю сломала. И жизнь его понеслась под откос. Ушел из театра, занялся предпринимательством, переехал из Москвы в деревню. Сейчас Вити уже нет в живых.
Лицом к лицу с Наташей мы встретились на съемках сериала «Петербургские тайны». Я была в гримерной, и тут вошла она. Сухо поздоровались. Гундарева села за столик перед зеркалом и принялась чересчур возбужденно рассказывать, как она съездила в отпуск. На пупке так и вертелась. Гримеры с интересом ее слушали, выспрашивали подробности, а я — ноль внимания. Закончила с гримом и пошла на съемочную площадку. Отыграла свою сцену, вернулась. Наташа не ожидала увидеть меня так скоро и буквально на полуслове прервала рассказ. Спросила:
— Что так быстро?
— Я снялась.
— В кино так быстро не снимаются.
— А у меня получилось.
И ушла. Через пару дней прихожу на студию и встречаю в коридоре гримера из «Петербургских тайн». Женщина птицей ко мне подлетает:
— А это правда, что твой муж ушел к Гундаревой?
— Да, так и было.
— Как интересно!
Для меня осталось загадкой, зачем Наташе понадобилось рассказывать посторонним людям о том, что я брошенная? Может, это было реакцией на мое показное безразличие? Больше мы с Гундаревой не встречались, судьба была милостива ко мне.
Время шло, а в моей личной жизни ничего не менялось. Зато работы было много. Снималась в кино, играла у Еланской в театре «Сфера» все ведущие роли — от Снегурочки до Аркадиной в «Чайке». Света белого не видела: утром репетиции, вечером спектакли. За букетами и аплодисментами не заметила, как пролетело десять лет. Подруги одна за другой выходили замуж, рожали детей, а я оставалась одинокой. В какой-то момент осознала: если и дальше стану жить в таком режиме, у меня никогда не будет ни мужа, ни ребенка. Собралась с духом и ушла из «Сферы», начала играть в антрепризных спектаклях. Появилось какое-то время перевести дух, оглядеться.
Конечно, я не жила все эти годы монашкой — каждой женщине любви хочется. Случались моменты, когда готова была отдать свое сердце. Но, к счастью, мои кавалеры быстро сбрасывали маски. Один оказался жадным, другой — хамом, третий рассчитывал на жилплощадь. К тому же я не из тех женщин, которые говорят: «Лишь бы рядом был мужчина — и не важно какой». Мне надо, чтобы человек понравился, чем-то увлек, — влюбиться нужно.
