Надо отметить, что в Театр Маяковского я часто приходила вместе с Витей. Гончаров прослушал его и предложил попробоваться на роль Сергея, молодого любовника Катерины. Витя быстро вжился в образ обольстительного приказчика, Андрей Александрович был доволен и принял Корешкова в труппу.
С этого момента наша с Витей семейная жизнь сильно изменилась. Если раньше постоянно были вместе (жили мы, кстати, то у Витиных родителей на «Щелковской», то у моих — в совхозе «Московский», рядом с Внуково), то теперь пересекались только ночью. Мне запомнился один вечер. Приезжаю к Корешковым, а свекровь из кухни кричит: «Наташенька, Витя звонил. Сказал, чтобы ты не волновалась, он — с Гундаревой!» О многом этот случай говорил, только я тогда не понимала. Не услышала звоночка от моего ангела-хранителя, подумала лишь: «Если с Гундаревой, значит, репетирует».
Спектакль вышел. Признаюсь честно: Наташа и Витя играли превосходно, на одном дыхании.
В начале марта Театр Маяковского уехал на гастроли в Ленинград. Тоже хотела поехать с Витей, но меня пригласили сниматься в картине «Пираты ХХ века», сыграть роль поварихи Маши. Работать на одной площадке с Николаем Еременко, Петром Вельяминовым — большая удача.
На съемках мужчины за мной активно ухаживали, но я никому не позволяла вести себя непристойно. В числе кавалеров был и Талгат Нигматулин. Закончился наш так и не начавшийся роман очень памятно. Сидели вечером вдвоем в холле гостиницы, разговаривали по душам, и уже под утро Талгат сказал: «Ты настолько чистая, что не имею права тебя беспокоить». И я ему очень благодарна за это.
Там же, в Крыму, в ночь с двадцать девятого на тридцатое марта мне приснился сон, в котором Витя занимался любовью с какой-то женщиной, я знала, что она из его театра, но лица не разглядела. Проснулась, и так неприятно стало, что решила тут же позвонить мужу. Зашла на почту, набрала номер гостиницы, где остановилась труппа, попросила администратора позвать Корешкова. Минут через пять трубку взял кто-то из артистов. Запинаясь сказал:
— Витя в город ушел.
— Один?
— Откуда мне знать.
И положил трубку. Сердце сжалось от предчувствия беды. Думаю: неужели сон вещий? Днем Витя мне перезвонил, я уже решила ничего ему не рассказывать, голос его звучал привычно ласково.
Я знала, когда труппа возвращается в Москву с гастролей, договорилась с администратором картины, что меня на несколько дней отпустят домой. Жили мы в то время у моих родителей. И вот Витя приезжает. Бросаюсь ему на шею, принимаюсь целовать, а он как-то сторонится. И только тут замечаю, что у него нет багажа.
