Следующие два года Егор приезжал к нам на все выходные. Сергей «накрыл поляну» начальнику части, и тот без проблем отпускал бойца. Одно время у нас еще жил мой брат по отцу Гриша, повздоривший с родителями. Утром в субботу и воскресенье я боялась выходить из спальни: в гостиной на диване сидели пятеро голодных мужиков. Первым делом они спрашивали: «А когда мы будем завтракать?» Порой становилось тяжко от непрерывной готовки, стирки, уборки. Я уходила в ванную, включала душ и плакала. А потом приводила себя в порядок и снова улыбалась этим троглодитам, которых очень любила.
Кстати, после развода я долго и сложно перестраивалась на меньшие объемы готовки. У меня ведь на кухне жили только пятилитровые кастрюли и громадные сковородки. И этого все равно не хватало. Одно время летала на выборы в другой город (занималась речевым коучингом с кандидатами) и оставляла мужикам еду на несколько дней. Одежда для них тоже была заготовлена впрок: постирана, поглажена и сложена в «шкаф Поплавской». Друзья считают его моим ноу-хау. Я изобрела систему выдвижных ящиков с картинками, как в детском саду. На одной — носки, на другой — майки, и так далее. Мужчинам оставалось лишь воспользоваться «навигацией».
Самый лучший период у нас, наверное, был, когда Сергей делал программу «Апельсиновый сок» с Владимиром Соловьевым и «Свободу слова» с Савиком Шустером на НТВ. Это было круто, я радовалась за мужа. Но Сережа, обещавший мне измениться, как и прежде, не занимался семьей. Для него был важен только собственный успех. Вскоре наступила очередная пауза в работе, и Гинзбург впал в депрессию, целыми днями ходил по квартире в халате, смотрел телевизор. За день выпивал одну-две бутылки вина. И орал на Никиту: «Отойди от компьютера! Отойди от телевизора! Яна, сделай с ним что-нибудь!» Клим уже нашел девушку и съехал, а с младшим сыном отец не мог найти общего языка.
Я всегда читала за него материал, который ему присылали. Но сценарий сериала «И все-таки я люблю...» сначала пробежал по диагонали Сергей, отложил и сказал: «В принципе неплохо, жаль, в конце такая чернуха, просто ужас». Я заинтересовалась, стала читать. Мне история очень понравилась, но Сергей не хотел за нее браться, капризничал. По-моему, опять боялся. Но в тот момент вопрос стоял остро как никогда. Простой слишком затянулся, и я абсолютно не кривила душой, когда говорила: «Если ты сейчас не возьмешь этот проект, то уже не поднимешься».
Поделилась своими бедами с подругой, модельером Леной Каричи. Она предложила: «Скажи мужу, что видела вещий сон». Я так и сделала:
— Знаешь, мне сон приснился. Если ты снимешь этот сериал, тебя ждет оглушительный успех.
Сергей встрепенулся:
— Да? В самом деле?
— Поверь, все будет прекрасно. Я тебе помогу.
И он запустился. Первое время страшно нервничал, мы вместе обсуждали, что и как снимать. А потом освоился, и его понесло. Я такого Гинзбурга еще не видела. Сергей вдруг превратился в павлина, не разговаривал, а вещал великие истины, видимо, опять почувствовал себя Феллини.
Когда сериал вышел, сутками просиживал у компьютера и читал отзывы. Висел на всех мыслимых форумах. Я удивлялась: «Послушай, это всего лишь сериал. Не полный метр, не какое-то кинематографическое событие. Очнись! Надо думать о следующем проекте!»
