— А бывает, что не удается установить контакт с партнером? Сложно без этого играть, особенно любовь?
— Тяжеловато бывало, но так, чтобы совсем никакого контакта, — нет. Если говорить о недавних проектах, то у меня непросто складывались отношения с Максимом Авериным на съемках сериала «Склифосовский». К драматургическим конфликтам, придуманным сценаристами, неожиданно прибавился реальный. Не знаю, что Аверину не понравилось. Однажды он высказался очень эмоционально: «Я же вижу ваш взгляд! Вы меня не любите!» А я не могла понять, почему должна его любить и тем более это особо демонстрировать. Наверное, надо было выделить Максима из общей массы, оказывать особые знаки внимания. Я вела себя с ним так же, как со всеми. Потом Аверин постепенно успокоился.
А может быть, он специально обострял отношения, чтобы это сыграло на пользу дела. По сюжету у наших героев тоже не сразу все складывается.
— Судя по тому, что вы рассказали, «Современник» всегда был для вас важнее, чем кино. Как же получилось, что четыре года назад вы ушли оттуда?
— Наверное, время пришло. Он стал другим. Или я изменилась. Во всяком случае, иллюзии рассеялись и я начала обращать внимание на то, чего раньше не замечала. Театры стареют, и вместе с ними стареем мы, сначала жизнь больше соприкасается с нашими мечтами и фантазиями, а потом все меньше и меньше.
В какой момент все изменилось, сказать трудно. Несколько лет назад возникло странное ощущение, что в «Современнике» ставят спектакли, которые идут меньше полугода, хотя на них тратятся безумные деньги и безумное количество сил, нервов всего коллектива. Что происходят бесконечные замены и ты постоянно висишь на крючке. Только и слышишь: «Сегодня твоего спектакля не будет. Пойдет другой». На следующий день повторяется то же самое. В постановках, ради которых все сдвигалось, я не была задействована и даже не успевала посмотреть, их очень быстро снимали с репертуара. Бесконечная суета и неопределенность нервировали.
Можно было продолжать работать, делать одно и то же, но хотелось нового. Чтобы заменили в некоторых ролях. Невозможно после пятидесяти играть Варю в «Вишневом саде»! Но от меня отмахивались: «Ерунда, ты прекрасно выглядишь! У других актрис ситуация гораздо хуже, а они играют молодых, и их это не смущает». А у меня внутри начинался театр абсурда перед выходом на сцену. Смещалось сознание. Стоит за кулисами пятидесятилетняя женщина, а потом выскакивает и говорит, что ей двадцать пять. Какой-то бред!
Я долго держалась. Считала, что ни в коем случае не могу подвести театр. Что должна играть во что бы то ни стало и не вправе ничего требовать. Прийти к руководству и стукнуть кулаком по столу: «Что такое, почему вы не ставите меня на эту роль?» Другие так делали и добивались своего, но не я. У меня было много ролей, и очень хороших. Спектакли шли долго, с аншлагами. Зачем вполне благополучной актрисе давать что-то еще? Хватит с нее! Пусть другие поиграют.
Однажды все-таки не выдержала и написала заявление об уходе. В театре зашушукались: почему Яковлева обижает театр? А я не обижала! Если бы сказали: «Лена, будешь играть на разовых выходах», я бы играла. Для меня главным было не место в театре занимать. Можно ведь просто приходить время от времени и делать свое дело. Если семь лет сидишь без новой работы, у тебя есть опыт, желание, а тебе ничего не дают — зачем оставаться? Смотреть в очередной раз на доску с распределением ролей в новых спектаклях и не находить там себя? Наблюдать, как люди выпускают спектакли один за другим? А у тебя уходят годы, замечательные годы, когда много реально хорошего можно сделать.
