Маленьким я часто болел, и мама всегда была рядом, наверняка перенося концерты и договариваясь о замене в театре. Тут уже, помимо обычных лекарств, шел в ход полный набор народных рецептов: редька с медом, горчица в носки на ночь, вкуснейший отвар из грецких орехов, неприятное для кожи «ожерелье» из кусочков сырой картошки и зубчиков чеснока — считалось, они вытягивают из организма всякую дрянь. Сейчас я понимаю, что процедура в большей степени была ритуальной, нежели лечебной, но тогда возражать и не думал — маме-то виднее.
Вообще, иногда нравилось болеть — все начинали любить меня гораздо интенсивнее. Однажды Аня и ее муж Коля Добрынин, вернувшись с гастролей по Америке, куда ездили с коллективом Аллы Сигаловой, узнали, что я болею, и примчались к нам чуть ли не из аэропорта.
Входят в комнату, в руках у Коли — большой пакет. Он садится ко мне на кровать и спрашивает: «Саш, что тебе сначала подарить: тапочки ниндзя, меч ниндзя или трансформер?» А я только молчу и улыбаюсь как идиот — от радости дар речи потерял и почти выздоровел.
Коля — удивительный человек: мягкий, добрый, отзывчивый. И Аня такая же. Они очень любили друг друга, их совместной любви хватало и мне, и маме, и сыну Анюты, которого Коля усыновил. Помню, как мы с Мишкой, который младше меня всего на семь лет (первый раз Аня вышла замуж в девятнадцать, и дядей я стал еще до школы), гостили у мамы Добрынина в Таганроге. Каждое утро просыпались от запаха пирожков или оладушек, лазали по растущей во дворе шелковице, приходили домой все измазанные ягодным соком. Хорошее было время.
Прожив вместе восемь лет, Аня и Коля разошлись. Ничто не вечно под луной...
Анюту я называю суперсестрой. Она добрая, рассудительная, невероятно работящая. Не понимаю: как она все успевает? В детстве, когда мама уезжала на гастроли или была занята в театре, Аня со мной нянчилась. Что интересно, мама платила ей за это зарплату! Конечно, она и без того давала бы карманные деньги, но дело в том, что Ане, не поступившей в институт сразу после школы, приходилось официально трудиться — этого требовал закон. Сестра числилась в штате комбината бытовых услуг «Заря», и эта работа нянькой шла первой строкой в ее трудовой книжке (позже, в мамином коллективе, Аня значилась «артисткой разговорного жанра»). Приходилось ей со мной, прямо скажем, несладко, поскольку рос я довольно капризным и непослушным ребенком.
Мог остановиться посреди улицы и заявить, что дальше не пойду. Сестра не тащила за руку, не поддавала по одному месту, даже голос не повышала — присаживалась рядом на корточки и начинала уговаривать. До тех пор, пока не кивал головой: «Ладно, пошли».
Помню, однажды мы гуляли втроем — я, Миша и Аня. Приметив клетку из арматуры, внутри которой стояли ящики, мы с Мишей принялись по ней лазать. Чуть поодаль, на скамейке, сидели бабки с видом стражников. Одна из них заверещала:
— Куда полезли, хулиганы?!
Мы с Мишей, осознав всю глубину своей вины, стали спускаться, но в этот момент услышали голос Ани, в котором звучал металл: — Это не ваше дело.
Не смейте кричать на моих детей!
Я был поражен, потому что не ожидал от сестры столь жесткого отпора, заставившего злобную бабку осечься и стушеваться. Тогда я понял: за такой сестрой как за каменной стеной!
Невозможность обидеть, унизить и уж тем более причинить боль ребенку — это у Ани от мамы. Ни та ни другая не переносят детских слез и обязательно вмешаются, если увидят плачущего малыша. Недавно сестра рассказала такую историю: они с мамой шли по улице, а на другой стороне какая-то женщина тащила за руку рыдающую девочку, крича на нее благим матом. Тащила так, что казалось: еще немного — и вывихнет ребенку плечо. Мама перебежала дорогу, подхватила малышку на руки, стала гладить, говорить ласковые слова. Девочка успокоилась, обняла ее за шею.
Тетка стояла, в изумлении открыв рот и вытаращив глаза: неужели это Терехова? Потом протянула к дочери руки:
— Иди ко мне.
Та замотала головой и прижалась еще крепче.
— Я отдам вам дочь, — сказала мама, — если поклянетесь никогда на нее не кричать и не делать больно.
Тетка кивнула:
— Обещаю. Больше никогда.
Взяла девочку на руки и пошла быстрым шагом, то и дело оглядываясь, — видимо хотела убедиться, что минуту назад действительно разговаривала с Маргаритой Тереховой.
