Юрий Александрович воспитал не только меня, но и Пашу и Валерку Буре, Сергея Брылина...
Мне не исполнилось и девятнадцати, когда я оказался во взрослой сборной СССР. Спустя год, в 1978-м, был признан лучшим защитником чемпионата мира. Чего еще хотеть от жизни? Пребывал в эйфории, считая себя успешным, крутым парнем: в двадцать лет сделал головокружительную карьеру, получил в Москве отдельную квартиру, купил «Волгу»... Невероятные достижения по тем временам! Казалось, я у цели и ничто не столкнет меня с Олимпа. Но на мою долю выпало испытание, которое вовремя вылечило от прогрессировавшей звездной болезни.
Перед Новым годом команда отправилась в Голландию на коммерческий турнир — зарабатывать деньги для Спорткомитета СССР. В самолете у меня прихватило спину, после прилета и вовсе не смог двигаться. В номере гостиницы было так холодно, что схлопотал еще и воспаление легких. Спорткомитет экономил на всем, в том числе на отелях и медстраховках. Улетал я в Москву по пояс парализованный. У трапа встречали «скорая» и мама в слезах. В госпитале имени Бурденко поставили диагноз: внутреннее и внешнее ущемление нервов, выпадение двух позвоночных дисков. Замначальника госпиталя во время обхода сказал: «Попал ты, парень! В хоккей играть не сможешь, хорошо если будешь ходить». Рядом с кроватью на тумбочке стояла пепельница, я схватил ее и... запустил в доктора. Похоронить решили?! Как бы не так!
Плевать, что думают врачи. Я буду играть!
Консервативное лечение не помогало, и мне объявили, что предстоит операция. Я отказался, был уверен: если начнут резать, точно не встану на ноги. И тут Олег Маркович Белаковский, прославленный спортивный врач, привез ко мне профессора-физиолога Якова Коца. «У меня есть аппарат, который тебя поднимет», — пообещал Яков Михайлович.
По вечерам Коц втихаря приезжал в больницу и с помощью электрических импульсов стимулировал нервные окончания в позвоночнике, накачивал мышцы спины. Диски встали на место. Я начал ходить и выписался под расписку. Яков Михайлович продолжил мое лечение дома. До игры в хоккей было еще далеко, но радость, что сумел подняться, не стал инвалидом, переполняла, слезы сами собой катились по щекам.
На больничной койке было время пересмотреть отношение к жизни, к славе, которая, как оказалось, может отвернуться в любой момент.
Из этой ситуации я вышел другим человеком, расставив жизненные ценности в ином порядке, что помогло избежать многих ошибок.
В 1980 году сборная СССР проиграла злополучную Олимпиаду в Лейк-Плэсиде, в финале мы уступили хозяевам одну шайбу. На общее тяжелое настроение наложились еще и политические события — война в Афганистане, бойкот Западом московской Олимпиады... Все понимали, что обиднейшее поражение от студентов-американцев — сигнал: надо радикально менять ситуацию в сборной.
Было принято решение создать ударную пятерку. Так вместе оказались Алексей Касатонов, Сергей Макаров, Игорь Ларионов, Владимир Крутов и я. Старшему было двадцать три года, младшему — двадцать.
Когда в таком возрасте видишь колоссальную перспективу и ощущаешь доверие, то испытываешь счастье, прилив сил и огромное желание работать. В 1981-м мы выиграли Кубок Канады, разгромив в монреальском «Форуме» хозяев во главе с Гретцки со счетом 8:1, а шведов на чемпионате мира на их же родном льду нокаутировали 13:1. Команда полетела!
В Канаде в том году со мной произошла смешная история. Мы вели в финальном матче с канадцами 7:1, когда я позволил себе чуть расслабиться и в перерыве обратил внимание на рекламу пива: полная кружка с манящей пеной.
