В одном из папиных спектаклей в качестве театрального реквизита использовалась бутафорская машина величиной с настоящую. Она выезжала на сцену, потом ее уносили — эта штуковина могла двигаться лишь вперед. Когда спектакль сняли с репертуара, отец припер ее на своих плечах из Театра Комиссаржевской. Утром я проснулся и увидел чудо: под моим окном стоит настоящая машина! В то время, наверное, не у каждого американского мальчика было такое счастье, что уж говорить о советском ребенке. Посмотреть на нее собралось пацанов сто изо всех окрестных дворов. Они влезли в машину, и часа через три ей пришел каюк. Хоть она и производила впечатление настоящей, на самом деле была картонной. Отец только посмеялся, увидев, что от нее осталось. А я на всю жизнь запомнил ощущение счастья, праздника и фурора, который произвела МОЯ машина. Ведь в то время и велосипеды казались редкостью и роскошью, мы катались на самокатах, вместо колес приделывая шарикоподшипники, а футбольный мяч был один на весь двор.
Отец не раз выручал меня, снимая ненужные запреты. И я всегда принимал его сторону, хотя сочувствовал маме.
С возрастом страсти между родителями улеглись. В конце пути они стали ближе друг к другу. Вместе ездили отдыхать в Прибалтику, ходили в кино, но еще чаще сидели дома. Им никуда не хотелось. Когда отец заболел, я осознал, на какую жертвенность способна мама. В юности папе удачно вырезали язву желудка, он неплохо себя чувствовал многие годы, но, видно, то хирургическое вмешательство все-таки отразилось на здоровье.
Из больницы, пока мог, он ходил на репетиции. Последняя его роль — царь Иоанн. Папа репетировал на сцене собственное отпевание, но плохих мыслей не допускал, держался. Окна его палаты выходили на Неву. Когда болезнь отпускала, он смотрел в сторону театра, который ждал его на премьеру. Но надежды не оправдались, боль была настолько сильной, что папа сломал зубы, так скрежетал ими. Он переносил страшные муки, наркотиков никаких не было. Мама, пытаясь облегчить его состояние, постоянно пропадала в больницах, вымаливая для мужа лекарства. Дома она готовила соки, бульоны, хотела накормить папу, но он ничего не ел.
Как-то я спросил:
— Пап, может, ты повидать кого-то хочешь?
— Нет, сын...
