По дороге покупаем пол-литра водки, располагаемся у Олега на кухне. Успеваем расправиться и с выпивкой, и с закуской, когда раздается телефонный звонок. В трубке голос Иры: «Гога тебя не дождался, уехал. Просил позвонить ему домой».
Набираю номер Товстоноговых—Лебедевых. Трубку берет домработница: «Только что позвонил Коля — Георгию Александровичу стало плохо. Они на Марсовом поле, там, где поворот на Кировский мост. Натела с Лебедевым вылетели из квартиры пулей, уже туда едут».
Я обуваюсь, хватаю с вешалки плащ. «Погоди, — останавливает Олег. — Сейчас позвоним в Свердловскую больницу — наверняка врачей, которые Гогу наблюдали, туда вызвали. Узнаем, насколько все серьезно, — набирает номер: — Вас беспокоят из БДТ.
Скажите, что там с Товстоноговым?» — «Да умер он, — обыденно сообщает дежурная. — Сейчас должны тело привезти».
Гога совсем немного не доехал до дома. Остановился у въезда на Кировский мост на красный свет — и умер. Мгновенно. Как же я корил себя за то, что в эту минуту не был рядом! Может, заметив внезапную бледность или гримасу боли на его лице, успел бы дать нитроглицерин.
Через час в осиротевшей квартире на Петровской набережной собрался едва ли не весь БДТ. И кто-то из актеров сказал слова, которые немного притупили мое чувство вины и отчаяние: «Гога ушел так, как хотел. Четырнадцать лет назад, узнав, что знаменитый Борис Бабочкин скончался за рулем, он сказал: «Умер как мужчина.
Можно позавидовать».
Хоронили Товстоногова двадцать шестого мая. Сначала было отпевание в Спасо-Преображенском соборе, там, где его крестили, потом — гражданская панихида в БДТ. Евгений Лебедев не оставлял раздавленную утратой Додо ни на минуту. Держал под руку, гладил по голове. А сыновья Сандрик и Ника стояли прикрыв глаза.
Ника, Сандрик... Ника талантливый человек. Всю жизнь был до сумасшествия увлечен шахматами. За год до смерти Георгия Александровича, когда я создал Театр имени Андрея Миронова, пригласил Нику на должность директора. Гога одобрил эту мою идею. Потом Ника захотел воплотить свои мечты, организовывая шахматные турниры в Израиле. И через несколько лет после смерти отца уехал туда, вел на радио передачи о шахматах, потом заболел...
Он до сих пор живет в Израиле.
Говоря о детях Георгия Александровича, как не сказать и о третьем его сыне — Вадиме. Вадим Милков получил любовь и заботу знаменитого отца и Нателы, хоть история его появления на свет и не сопровождалась ни свадьбой, ни штампами в паспортах.
Когда в 1949 году Гога переехал в Ленинград и вступил в должность главного режиссера Театра имени Ленинского комсомола, он пересмотрел все его спектакли — чтобы познакомиться с труппой театра. Во время спектакля «На той стороне» Товстоногов обратил внимание на молодую актрису Марию Милкову, которая играла шпионку и появлялась на сцене с обнаженной спиной. В те годы увидеть полуобнаженную актрису на сцене было невозможно!
Милкова не блистала в главных ролях, но была очень хорошенькой. После спектакля Товстоногов подошел к актрисе, сказал, что она произвела на него большое впечатление, и добавил, что хочет с ней побеседовать.
В результате двухнедельных бесед в 1950 году на свет появился Вадим Георгиевич Милков. Скрывая свою беременность, Мария Васильевна не сообщила о будущем ребенке ни Товстоногову, ни коллегам. Ведь короткий роман вспыхнул и закончился. Но когда ленкомовцы увидели молодую маму, прогуливавшую малыша в коляске около театра, сенсация разлетелась мгновенно: малыш был как две капли воды похож на Гогу. Актрисы не могли ошибиться: из колясочки уже тогда торчал знаменитый Гогин нос.
