— недоумевал муж. — У меня штат заполнен.
И Робик жену уважил: поступил в вечерний институт и пошел работать на завод инженером-химиком.
Володя в школе учился средне, но парнем был прилежным, занимался бальными танцами, выступал даже на республиканском конкурсе в Ташкенте. Актерских задатков отец в нем не видел, у сына обнаружился другой талант: он увлекся фотографией. На дни рождения я всегда дарила ему фотокамеры. Но в итоге Володя выбрал профессию учителя-словесника.
А в Саше муж не сомневался, актерский дар разглядел рано и всячески его развивал. Мне и в театре говорили: «Людмила Александровна, ваш Саша непременно станет знаменитым артистом». — «Да бросьте!» — отмахивалась я. А все потому, что учился он через пень-колоду. Но это еще полбеды! Дисциплина у Саши хромала на обе ноги. Его школа располагалась ровно на полдороге от нашего дома до театра. Я созванивалась с классным руководителем: «Выхожу, через десять минут буду у вас, спускайтесь». Мы встречались во дворе, и я спрашивала:
— Как сегодня вел себя Саша?
— Спустил с лестницы одноклассника.
Каждый раз она меня чем-то да «радовала». Если в школе затевалась драка, Саша был тут как тут. Побили окна — Абдулов опять отличился.
Однажды он гонял мяч с друзьями во дворе до ночи и не выучил математику. Приходит в школу и узнает: будет контрольная. Тогда сын умыкнул ключи от радиорубки, пробрался к микрофону и объявил, что Китай напал на Советский Союз и по этому поводу занятия отменяются. Роль сыграл настолько убедительно, что все поверили. Директор отменила уроки, ребят распустили по домам. Обман, конечно, раскрылся. Разразился грандиозный скандал. Из школы Сашу в тот раз не исключили лишь из уважения к Гавриле Даниловичу.
— Погоди, вот придет отец, все расскажу! — грозила я сыну после очередной «двойки» по поведению.
— Мам, не надо, он расстроится.
Мы старались оберегать Гаврилу Даниловича от лишних волнений.
Домом и семьей занималась я. Очень помогал Роберт, Сашку он тоже пытался привлекать к уборке, но чаще всего безуспешно. Открываю однажды дверь квартиры — мимо моей головы пролетает ботинок. Через секунду выскакивает Сашка и уносится прочь. Оказывается, Роберт дал ему задание почистить обувь, но младшенький, как водится, хотел отвертеться от грязной работы, за что чуть и не получил башмаком.
Помню, Саша сильно обиделся на Роберта, когда тот с Олей подкрались к нему спящему и откромсали его длинные по битловской моде волосы. Тогда такая прическа считалась неприличной. Сашка вынужден был идти в парикмахерскую стричься. Братья потом долго не разговаривали. У них вообще были непростые отношения: Сашка ревновал меня к Роберту, считал, что люблю того больше, Роберт — к Саше.
На самом деле я любила детей одинаково. Просто Саше приходилось уделять больше внимания.
Не могу сказать, что он лоботрясничал. Если чем-то увлекался, то отдавался этому полностью. К примеру иду домой, а ребята во дворе учат Сашу играть на гитаре. И ведь он прекрасно овладел инструментом. А потом пошел дальше: стал гитары мастерить, выпиливал корпуса, собирал, клеил.
К окончанию десятилетки сын твердо решил ехать в Москву поступать в театральный институт. К экзаменам его готовил Гаврила Данилович, помог подобрать репертуар, давал дельные советы. Но первая попытка оказалась неудачной, Саша вернулся в Фергану, устроился к отцу в театр рабочим сцены. А на другой год прошел сразу в Школу-студию МХАТ, Щепкинское училище и ГИТИС.
Гаврила Данилович советовал остановить свой выбор на Школе-студии. Но старейший профессор ГИТИСа Иосиф Моисеевич Раевский уговорил Сашу пойти к нему, и тот ни разу об этом не пожалел. До сих пор не знаю, выдумка или правда, что абитуриент Абдулов сделал в экзаменационном сочинении сорок четыре ошибки. А приемная комиссия за его актерский талант вроде бы закрыла на это глаза или разрешила переписать работу. Может, и так. Это очень похоже на Сашу.
Однажды мы с отцом решили навестить сына в общежитии ГИТИСа на Трифоновской улице. Гаврила Данилович наловил рыбы, я ее пожарила, напекла пирогов. Приехали. Едва сели за стол, открывается дверь: «Саш, дай хлебушка».
