Саши не стало третьего января в восемь утра. Позвонил Ярмольник, попросил позвать к телефону Роберта. Положив трубку, старший сын страшно закричал. Это последнее, что я помню...
Леонид взял на себя большую часть забот по организации похорон, ходил по инстанциям, добился, чтобы Саша лежал на центральной аллее Ваганьковского кладбища. На похоронах я старалась держаться, меня накачали лекарствами. Юля была убита горем. Любимый Сашин пес — овчарка Рекс — выл целую неделю, а на девятый день сбежал из дома. Совсем.
Не собиралась ничего делить с Юлей, девяностолетнему человеку мало что нужно, мечтала об одном: провести последние дни рядом с младшей внучкой — Сашиной кровиночкой. Так мне было бы легче смириться с потерей сына. Юля не возражала: — Оставайтесь, Людмила Александровна, я вас не брошу, вы не будете ни в чем нуждаться.
А Роберт с Альбиной пусть уезжают.
— Как же я могу лишиться общения с единственным оставшимся у меня сыном? Да и куда им ехать?
— Куда хотят, это их проблема.
— Нет, Юля, так не пойдет. Это жестоко по отношению ко мне. Ехать Роберту некуда. Значит, будем решать вопрос о Сашином наследстве.
Не ходила по судам, не нанимала адвокатов. Договорились о моей доле — сумме, которую Юля выплатит, когда оценит Сашину недвижимость. Она по сей день ничего не продала — ни дачу на Валдае, ни дом во Внуково. Ей помогли рассчитаться со мной друзья сына. Передавая мне последнюю часть денег, Юлин знакомый — мужчина восточной наружности, которого я никогда раньше не видела, был категоричен: «Чтобы через три дня я вас здесь больше не видел, понятно?»
И нам с Робертом и Алей пришлось спешно перебираться в Москву, прямо накануне новогодних праздников.
А через какое-то время мы вернулись в Конохово. Отремонтировали и утеплили родовое гнездо, которое пришло в запустение после смерти моих родителей. И сегодня живем там с Альбиной, а ее внук Павел обеспечивает нас всем необходимым. Жаль только, что Роберта с нами уже нет. Полгода назад я похоронила и последнего сына. Робик поехал навещать младшую дочь, прямо в метро у него случился инфаркт. Когда приехали врачи, было уже поздно. Ему был всего семьдесят один год...
Время от времени я звоню во Внуково, прошу позвать к телефону Женечку, слышу, как Юля говорит:
— Иди скорей, бабушка звонит.
— Какая бабушка? Старенькая? — уточняет внучка.
Дело в том, что Юлину мать тоже зовут Людмила — она молодая бабушка. Недавно поздравляла Женечку с днем рождения, ей исполнилось пять лет. Застала внучку в кафе, где они сидели с мамой.
«Бабушка, как ты себя чувствуешь? — зазвенел в трубке родной голосок-колокольчик. — Ты устала? Отдыхай!»
Слышала от Иры Алферовой, что Ксюша тесно общается с Юлей, ее дочка Дунечка и наша Женечка подружились, девчонки примерно одного возраста.
Что ж, меня это радует.
Последний раз Юля звонила двадцать девятого мая — в день рождения Саши: «Людмила Александровна, мы с Сашиными друзьями возвращаемся с кладбища. Сейчас будем его поминать. Держитесь, он вас очень любил».
Обе поплакали, попросили друг у друга прощения, по-доброму распрощались. К чему нам копить обиды?
Писали, что Юля живет теперь с Сашиным другом Алешей Орловым. Мол, перешла к нему по наследству вместе с внуковским домом. Это не так. Юля до сих пор одна, ей будет очень трудно найти нового супруга: все ее мужчины не выдержат сравнения с моим Сашей. Второго такого нет.
Меня беспокоит, что Юля не делает никаких попыток устроиться на работу.
А может, она ищет не просто достойного, но и богатого мужа, который обеспечит ей безбедную жизнь? Не хочу осуждать, каждый строит свою судьбу в соответствии с собственными представлениями. Волнуюсь лишь, примет ли ее избранник Женечку, когда Юля выйдет замуж, станет ли относиться к ней как к родной? Сегодня у меня одна мечта: чтобы внучка выросла хорошим человеком, была счастлива и помнила своего папу.
