В этой суматохе мы даже не успели толком проститься. В памяти осталась картинка: Василий стоит в толпе на перроне и машет мне рукой. Больше я его никогда не видела...
Ехали мы очень долго, состав постоянно загоняли на запасные пути, чтобы пропустить идущие на фронт эшелоны с солдатами. На моем попечении была еще и беременная жена сослуживца Василия с двумя малышами, я пообещала проводить ее до Москвы. Мы промыкались несколько недель практически без еды и воды. И тут на какой-то станции я случайно услышала, что сейчас на Москву отправится спецпоезд. Разыскала начальника состава, умоляла: «Пожалуйста, возьмите женщину, она вот-вот родит!» Тот сжалился и посадил нас всех. Когда поезд тронулся, со мной случилась истерика: рыдала и не могла остановиться.
Мне тогда двадцать два года было, совсем еще девочка. Соседи по купе забрали Робика и всю дорогу заботились о нем, кормили, поили.
В Москве я сразу же оказалась в милиции. Стражей порядка смутил мой внешний вид. Выглядела я действительно ужасно: грязная, потная, волосы слиплись. К счастью, Василий успел выправить нам документы. Из милиции меня с Робиком отвезли прямиком на Ярославский вокзал и посадили на поезд в Иваново. А там все по новой! Снова милиция, допрос: кто такая, к кому еду? Были слухи, что немцы, пользуясь неразберихой, засылали с границы шпионов и диверсантов. Так что «органы» проявляли бдительность.
Когда отец увидел меня на пороге с Робиком на руках, заплакал: «Не надеялись уже увидеть вас живыми».
Первые дни они с мамой не могли накормить меня досыта, так я наголодалась. Но ничего, пришла в себя и вскоре начала работать в эвакотделе при облисполкоме инспектором. Мы занимались эвакуированными: устраивали на работу, размещали по квартирам. По воскресеньям нас бросали на разгрузку дров, расчистку снега. Немцы были близко, они летали бомбить Горький, а по дороге сбрасывали на Иваново фугасы, поэтому по ночам мы дежурили на крышах, гасили «зажигалки». И противотанковые рвы приходилось копать. Землицы я в войну натаскалась.
А Василий мой пропал, однажды от него просто перестали приходить письма. Куда я только не обращалась. Отовсюду получала стандартные ответы: «Не значится». Долгое время думала, что муж погиб.
Но год назад, после публикации моего интервью, нас разыскала женщина и огорошила: «Моего отца тоже звали Василий Крайнов». Выяснилось, что это на самом деле мой первый муж. Я узнала, что после войны у него появилась другая семья. Долгое время они жили на Дальнем Востоке, потом переехали в Самару, где Василий и закончил свои дни. Уверена, он любил и меня, и сына. Почему бросил? Теперь на это ответа уже не найдешь. Роберт ездил на могилу отца, познакомился с сестрой. Как странно случается в жизни: кроме дочери у Василия родились во втором браке двое сыновей, их так же, как моих, звали Владимир и Александр...
Но вернемся в военные времена. Когда немцев отбросили от Москвы, мы смогли немного перевести дух. Возобновил работу драмтеатр, однажды мы с подружкой пошли туда на концерт.
Наши места оказались по разные стороны главного прохода. Рядом со мной сел симпатичный офицер и сразу представился: «Капитан Абдулов, получил ранение, лечусь в госпитале». Актеры читали стихи, пели, играли отрывки из спектаклей. Абдулов то и дело бросал реплики: «Ну зачем же она так пережимает? Это надо читать более душевно, без пафоса». Я удивилась: военный, а в актерской профессии разбирается. В антракте были танцы. Капитан поднялся, подставил руку:
— Разрешите пригласить.
— Я не танцую.
Но он оказался настойчивым, после концерта пошел меня провожать.
Мы долго стояли у моего дома, я даже замерзла. Абдулов рассказал, что до войны окончил ВГИК, актерско- режиссерскую мастерскую Герасимова и Макаровой, работал в Фергане в русском драмтеатре.
На фронт пошел добровольцем, служил в разведке, ходил за линию фронта. В Ивановском госпитале лежит уже во второй раз, это его пятое ранение. Беспокоился, что спишут, а война еще не кончилась.
«Хороший парень», — подумала я. Разговаривать с ним было легко и приятно. На прощание попросил разрешения позвонить.
Его голос в трубке раздался уже на следующий день:
— Что вы делаете вечером? Давайте встретимся.
— Не могу, много работы.
— А завтра?
