Саша ждал в коридоре и первым увидел дочь. Мы с Сашей, Робиком и Алей ездили в роддом на выписку, купили роскошный букет желтых роз.
Первые месяцы Юля провела в московской квартире, а когда потеплело, перебралась с ребенком во Внуково. Саша оказался трепетным отцом, переживал по любому поводу. Стоит дочке захныкать, тут же вскидывается:
— Ну что вы сидите? Надо везти ребенка к врачу!
— Ничего страшного, — успокаивала я. — Немножко болит животик, у грудничков такое случается. Попьет укропной водички, и все пройдет.
День рождения Женечки он отмечал каждый месяц, приглашал гостей, накрывал стол, все приходили с подарками.
Сашина жизнь наладилась, сбылись мечты о ребенке. Мы были уверены, что теперь-то все у него будет хорошо. А беда уже ждала за углом...
Ему стало плохо в Балаклаве на съемках нового проекта — сериала «Гарин» по роману Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина», где Саша выступал как режиссер и исполнитель главной роли. Вызвали «скорую», в больнице Севастополя поставили диагноз «язва желудка» и прооперировали. Но Саше становилось все хуже. И тогда друзья порекомендовали обследоваться в израильской клинике. Вердикт врачей звучал убийственно: рак легких четвертой стадии.
Последние дни сын провел в больнице. Юля находилась с ним неотлучно, ночью спала рядом на диванчике.
Заботы о Женечке легли на нас и няню.
Несмотря на плохое самочувствие, сын себе не изменял. Двери палаты не закрывались, вокруг него по-прежнему собирались друзья. Он давал деньги поварихе больничной столовой, чтобы та закупала необходимые для плова продукты на рынке. Потом эта женщина готовила дома огромные кастрюли плова и приносила в палату, а Саша угощал гостей. Наверное, так ему было легче переносить болезнь, друзья отвлекали от мрачных мыслей.
В новогоднюю ночь 2008-го Саша отпросился домой. Приехал, принял какие-то лекарства, но они не помогли. Было видно, что его мучают боли. Сын вызвал машину, чтобы возвратиться в больницу.
— Саша, тебе плохо?
— Нет, мам, просто сердце как-то сильно стучит, меня отпустили всего на пару часов. Сейчас послушаем президента, и я поеду.
Он нервничал, постоянно выглядывал в окно:
— Ну что же машина не едет?
Няня собиралась укладывать Женечку спать и принесла ее к нам. Саша взял дочку на руки, поцеловал. А у меня засела в голове мысль: это в последний раз.
Наконец машина пришла. Я смотрела, как Роберт зашнуровал брату ботинки, надел на него куртку. Мы вышли.
— Саша, я хочу поехать с тобой.
— Мам, не надо, меня скоро выпишут.
Еще минут пять подождали Юлю, наконец она собралась и спустилась вниз. Машина тронулась, Саша помахал мне рукой...
Обычно в нашем поселке на Новый год все светится от фейерверков, а тут сверкнуло всего пару раз. Небо было черным. Когда автомобиль, увозивший Сашу, ехал по дороге, я увидела в открытые ворота, как в хвост ему пристроилось еще несколько машин. Сердце заколотилось: похоже на похоронную процессию, это конец, ты видела сына в последний раз...
Мне необходимо было услышать его голос, убедиться, что Саша жив. Через час набрала номер сына:
— Как доехали? Пробок не было?
— Мам, не волнуйся, все хорошо. Ложись спать.
