Глазунов звонил всю ночь. Мама не снимала трубку и не подпускала меня к телефону: «Я больше не позволю тебя мучить!»
Как ни плакала, как ни просила дать возможность в последний раз поговорить с Ильей, мама твердила:
— Нет. Эта история слишком затянулась. Пора поставить точку.
Я не выдержала, закричала:
— Захочу — поеду к нему прямо сейчас!
— Никуда ты не поедешь! Не хочешь по-хорошему — привяжу к кровати! И лягу на пороге, чтобы не сделала очередную глупость!
— Глупость? — возмутилась я. — Раньше ты не противилась нашим встречам. И гордилась, что у дочери роман с Глазуновым.
— А теперь виню себя в том, что с тобой произошло. Господи, если бы я знала, чем обернется это знакомство!
...Мы встретились зимой 1957 года в Центральном Доме работников искусств — ЦДРИ — на первой персональной выставке Глазунова. Вокруг нее царил безумный ажиотаж. На улице — длиннющая очередь. Давка внутри. Я такого столпотворения ни на одном подобном мероприятии не видела.
Конечно, Глазунов был самобытен и талантлив, но и выставка его пришлась на особую пору — хрущевскую «оттепель», время общественного и культурного подъема.
Каждое сколько-нибудь заметное явление в театре, кино или живописи вызывало огромный интерес публики.
Среди московской творческой интеллигенции только и было разговоров что о Глазунове. Мама мне все уши прожужжала: «Какой он талантище! Какой молодец!»
Билетов в ЦДРИ было не достать, но ей — знаменитой Нине Алисовой, «бесприданнице» из одноименного фильма Протазанова — каким-то чудом удалось раздобыть два пригласительных. Вечером мама влетела в дом и, не снимая шубы, радостно закричала: «Лариса, одевайся скорее, мы идем на выставку Ильи Глазунова! Прямо сейчас!» Я собралась за пять минут, благо нарядов было раз-два и обчелся.
Поймали машину и помчались на Пушечную улицу. В зал еле пробились. Людей собралось видимо-невидимо. В толпе мелькали знаменитые артисты, писатели, поэты. Помню Женю Евтушенко, Беллу Ахмадулину, Мишу Козакова, Юрия Олешу. Мы уже собирались уходить, когда к маме протиснулась невысокая молодая женщина. У нее были очень красивые длинные темно-пепельные волосы и большие фиалковые глаза.
— Здравствуйте, Нина Ульяновна! — улыбнулась незнакомка. — Я жена Глазунова, Нина Виноградова-Бенуа. Очень рада, что пришли. После «Бесприданницы» вы — моя любимая актриса. Пойдемте, я вас познакомлю с Ильей.
— Спасибо, — просияла мама. — Но сначала познакомьтесь с моей дочерью Ларисой.
— Очень приятно, — сказала Нина.
И задержала на мне взгляд: — Какие у вас необыкновенные глаза...
Я смутилась. Обычно все восторгались маминой красотой. Она была яркой, «цыганистой», мужчины сходили по ней с ума. Я не была похожа на маму и, как мне казалось, проигрывала на ее фоне. Хотя многие родственники и знакомые утверждали, что определенное сходство есть. Но оно проявлялось больше в пластике и голосе, чем в чертах лица. Вот мой брат, Вадим Алисов, — копия мамы...
Подошли все вместе к Глазунову. Нина нас представила. И добавила:
— Посмотри, Илюша, какие потрясающие у девочки глаза.
