Риск оказаться не у дел был велик. Но утром с дрожащими коленями все же поехал в ГИТИС. Из ректората меня послали объясняться с самим Хомским.
— Понимаете, — пряча глаза, лепетал я, — у меня состоялся разговор с Олегом Павловичем Табаковым.
— Хорошо, забирайте свои документы, — разрешил Хомский.
Два дня, которые оставались до начала экзаменов в школе-студии, я провел безвылазно дома. Маму попросил не подзывать к телефону, говорить всем, что меня нет. Паша с ребятами приходил узнать, что случилось, но я спрятался в комнате. Лежал на кровати, думал, читал, переживал страшно. Но в конце концов был зачислен в мастерскую Олега Табакова вместе с Кефиром — так мы называли Дениса Никифорова, которого позже прославил фильм «Бой с тенью».
Табаков оказался идеальным учителем.
Он появлялся на курсе не слишком часто (у него родился сын Павлик, да и общественные дела, и «Табакерка» отнимали кучу времени), зато всегда находил для каждого студента важные и необходимые слова, которые потом помогали в профессии. Посмотрев отрывок, Олег Павлович мог произнести три предложения, и ты сразу понимал, в чем ошибался.
«Никогда не стану брать к себе на курс человека, если не буду уверен, что актерской профессией он сможет заработать на кусок хлеба», — любил повторять Табаков.
В его отсутствие занятия вел Михаил Андреевич Лобанов, а еще с нами работала Алла Борисовна Покровская, жена Олега Николаевича Ефремова и мама Миши — лучший педагог школы-студии.
Она тоже многому нас научила.
На втором курсе у меня случилась первая любовь. Рыжую девочку Лену Попову невозможно было не заметить. Она поступила в школу-студию после ГИТИСа, где год проучилась на театроведческом у жены Эфроса Натальи Крымовой. Я бросал на нее влюбленные взгляды, но объясниться стеснялся. Инициативу проявила Лена, позвала: «Приезжай в гости, Денис».
И роман между нами с бешеными страстями, ревностью, ссорами на пустом месте, хлопаньем дверями закрутился и продлился два года. Я человек необузданных чувств: если влюбляюсь, то сильно. Наверное, Лену это пугало. А меня бесила ее рассудительность.
— Что бы ни происходило в жизни, — философствовала Лена, — каждый умирает в одиночку.
— Как ты можешь такое произносить?! — вскипал я. — Разве наши отношения ничего не значат? Получается, я для тебя совсем чужой?
— Нет, но по большому счету каждый человек одинок.
С этим ее убеждением мы и расстались... Лена потом ушла из профессии, уехала в Америку, вышла там замуж за хорошего парня — инженера, разрабатывающего освещение зданий. Надеюсь, они счастливы.
А я и помыслить не мог, что буду заниматься чем-то другим. Из школы-студии выпускался с Алешей Карамазовым, за которого многие меня хвалили.
Но в труппу «Табакерки» мастер не пригласил. Олег Павлович берет в свой театр актера, только если понимает, как тот будет задействован в репертуаре. А моя ниша была прочно занята Евгением Мироновым и Сергеем Безруковым. И попал я всего лишь в Театр на Перовской. Меня тут же ввели во все спектакли, переиграл кучу главных ролей, но зарплата была мизерная. Поэтому подрабатывал еще и монтировщиком декораций.
Я обивал пороги киностудий и актерских агентств, оставлял свои фотографии. Однажды тупо обошел все съемочные группы «Мосфильма»:
— Вам актеры не нужны?
— Нет, спасибо, оставляйте фото, если что — позвоним.
Когда Театр на Перовской выезжал на гастроли в Киев, мы с одним актером оставили свои фотографии и координаты на Киностудии имени Довженко.
