Она тоже дала мне шанс — шанс посвятить себя любимой профессии. Не прошло и полгода, как я был задействован во всех студийных премьерах. Играл Мандарина в спектакле «Чипполино», Николая Второго в «Жертвах долга» Эжена Ионеско, дедушку в «Синей птице», выходил на сцену в «Дорогой Елене Сергеевне», «Скупом рыцаре», «Как важно быть серьезным» по Оскару Уайльду. Каждый спектакль мы играли максимум раза три, но для всех нас это было событием.
Маму и дедушку с бабушкой на премьеры я не звал. Постоянно занимался самоедством, казалось, что все еще очень плохо, сыро. Думал: «Настанет момент, не будет стыдно за себя, тогда и приглашу родных на спектакль».
Забегая вперед, скажу: когда мама стала ходить на мои показы в театральный институт, умолял ее не делать этого: «Если я знаю, что ты сидишь в зале, у меня ничего не получается!»
Отговорить меня от поступления в театральный маме не удалось. Ходил на творческие туры в «Щуку», «Щепку», ВГИК, ГИТИС и Школу-студию МХАТ, но везде срезался. Мы подружились с Пашей Майковым, который тоже не поступил, и я привел его в студию «Зеркало». К новому штурму готовились целый год. Параллельно я пошел работать в свою школу, где Зайцева организовала театральную студию. К слову, у меня сегодня в общей сложности четырнадцать лет педагогического стажа. А в июне снова отправился на творческие туры.
Готовился серьезно: мне «светила» армия, а в 1994 году чеченский конфликт был в полном разгаре.
Снова пробовался везде. После второго тура в ГИТИСе (курс набирал Павел Хомский) меня отвела в сторонку женщина из приемной комиссии: «Павел Осипович вас берет, можете приходить сразу на экзамены».
Я обрадовался, отнес документы в ГИТИС и стал ждать. Помню, в тот судьбоносный для меня вечер мы с ребятами у кого-то зависли, купили вина, немножко выпили. Все отправились гулять, а я почему-то вернулся домой.
«Где тебя носит? — набросилась на меня мама. — Из МХАТа обзвонились, велели сегодня подойти в учебный театр к десяти вечера. Тебя там будет ждать Табаков».
Часы показывали девять, и я ринулся в Камергерский. У дверей театра уже стояли Денис Никифоров и Леша Дубровский. Оказалось, их тоже вызвали к Табакову.
— Друзья, хотел поинтересоваться, почему вы не явились на третий тур? — спросил Олег Павлович.
— Меня обещал взять к себе на курс Хомский, — честно ответил я.
— А у нас такая же договоренность в «Щепке», — признались ребята.
— Не стану обещать, что обязательно приму вас в школу-студию, — сказал Табаков. — Думайте сами, у кого хотите учиться.
Развернулся и ушел.
Я проворочался ночь без сна, не знал, как поступить.
