Но надеюсь, что это неправда. К Аллегровой меня тянуло. Если бы нет, выкупай — не выкупай, толку-то. А Клепу я с тех пор ни разу не видел.
Пока сидел дома, мы фактически жили с Лалой вдвоем и я честно пытался наладить с ней контакт. Например, собираюсь в аэропорт встречать Иру с гастролей и предлагаю:
— Поехали со мной. Маме будет приятно. Она соскучилась.
— Зачем? Приедет — и так ее увижу.
После нескольких попыток плюнул. Ну не принимала меня Лала! Не нравился я ей. Но вопреки желанию дочки наши с Ирой отношения с каждым днем становились все лучше. Возможно, это совпадение, но именно в этот период начался потрясающий взлет Ириной карьеры.
Думаю, она, переполненная эмоциями, рассказала поэтессе Ларисе Рубальской о своем романе. Вскоре появился текст песни «Угонщица», передающий азарт и настроение Иры, а потом композитор Виктор Чайка написал музыку. Эта песня моментально стала хитом. Как Ира ее пела! Там было столько огня, куража, за которые я Иру и полюбил.
В Аллегровой появилась уверенность в собственных силах, глаза заблестели. Мы всегда и везде появлялись вместе. И было абсолютно наплевать, что про меня скажут окружающие. Слишком хорошо знал эстрадную тусовку, чтобы питать хоть какие-то иллюзии на этот счет. А говорили многое. И про мезальянс, и про то, что я скоро начну изменять, и что «новой игрушке Аллегровой» нужны только ее деньги. Но мы с Ирой не обращали на пересуды внимания.
Все было замечательно. Удручало только одно — ее отец угасал буквально на глазах.
Александр Григорьевич был, пожалуй, единственным из Ириных родственников, кто принял меня безоговорочно, — мы подружились. Когда он лежал в госпитале, Ира и я по два раза на день приезжали к нему, часами сидели, общались. Если свекор был дома (они с Серафимой Михайловной жили в этом же подъезде, только на другом этаже), я каждый день заходил в гости и мы с Сашей подолгу разговаривали. Он был в свое время известным в Баку режиссером и актером, играл в местном театре, снимался в кино. Мы наперебой травили байки: он из своей актерской жизни, я — из своей. Признаю, его байки были гораздо интереснее. Мне казалось, он искренне рад, что наконец-то у дочери появился мужчина, за которым она будет как за каменной стеной.
До сих пор не покидает ощущение, что Александр Григорьевич передал Иру мне.
Однажды сидим с ней на кухне и я говорю: «Ира! Давай обвенчаемся! Так будет спокойнее Саше, да и нам с тобой».
Она заплакала.
Я предложил именно венчаться, а не официально зарегистрировать брак, потому что эту фиолетовую печать в паспорте недолюбливаю, как и многие мужчины. Мне кажется, она убивает чувства. Но женщины ведь думают иначе. Ира тогда ничем не выдала своего желания, только спустя много лет от бывших друзей узнал: она очень хотела, чтобы мы официально поженились. Я же решил, что венчание — это важнее. Потом моя мама не раз говорила: «Может быть, Ира ждет от тебя предложения?»
