Я помнил Аллегрову по «Электроклубу». Потом ходили слухи, что она не поделила сцену с Витей Салтыковым и ушла, хлопнув дверью. Теперь вот балет набирает. Повесил трубку и задумался. Может, пойти к ней?
— Клеп, помнишь такую певицу — Ирину Аллегрову?
— Помню, а что? — отозвалась Таня.
— Набирает балет. Хочешь попробоваться?
— Не хочу.
— Почему?
— Что за работа — у тетеньки на подтанцовках?
Со стыда умереть.
Не понравилось мне тогда это слово — «тетенька». Подумал: Аллегрова нам фору даст сто очков вперед, видел ее однажды на «Рождественских встречах» — красивая, яркая. От нее такая энергия шла, что зал заводился с полоборота.
— Тань, ну какая она тебе «тетя»? У меня с ней разница от силы лет семь-восемь. Давай познакомимся, а там решим.
С Ирой судьба нас не сталкивала. Слышал, что она «бой-баба». Три таких на нашей эстраде — Алла Пугачева, Надя Бабкина и Ира. Не женщины, а мужики в юбках. Знамениты и песнями, и бурной личной жизнью. Про исполнительницу народных песен, помню, рассказывали: был у нее безумный роман со знаменитым бардом, бывшим врачом, так она ему однажды кием по голове заехала, а в другой раз во время ссоры на полном ходу из машины выкинула.
А он ей после всего этого песню написал...
Про Аллегрову ничего такого не рассказывали, но и издалека было видно, что она с характером. Да мне ли, прошедшему школу работы с самой Аллой Борисовной, бояться? Клепа согласилась съездить к Ирине, хотя без особой охоты. В этом не было личной антипатии: «Рецитал» работал с разными артистами и мы танцевали с кем скажут. Думаю, Таню останавливала присущая женщинам интуиция. И она ее не обманула. Работа у Аллегровой разрушила нашу жизнь.
Ира жила в Новых Черемушках, на улице Цюрупы, в маленькой двухкомнатной квартирке на первом этаже. Когда мы приехали знакомиться, она накрыла стол.
Сидим, разговариваем, общих знакомых вспоминаем, выпиваем понемногу. Аллегрова оценивает нас, я стараюсь на нее особо не пялиться. Только раз наши взгляды пересеклись, и я увидел в ее глазах явный женский интерес. А еще заметил, что глаза у Иры очень грустные. Тогда я еще не знал, что у нее тяжело болен отец, которого она боготворила. Ира моталась к нему в клинику, находила врачей, пробовала все мыслимые и немыслимые средства — безрезультатно. Рак не щадит. Ира страдала, но в душу никого не впускала.
В общем, нам сделали предложение — мы с Таней его приняли. И начали работать. Через какое-то время стал замечать, что Аллегрова действительно выделяет меня среди остальных танцоров. Действовала Ира осторожно. Ее знаки внимания можно было расценить как дружеские, и «дружила» она не только со мной, но и с Клепой.
Приезжаем на гастроли, вся группа живет в гостинице, а меня с Татьяной Аллегрова забирает в апартаменты, где остановилась сама, — в загородный дом или пансионат. Можно было, наверное, отказаться, но это выглядело бы грубо. Считалось, что мы скрашиваем звезде ее одинокие вечера. После концерта ужинали и допоздна разговаривали. Потом разбредались по спальням, а утром уезжали на репетицию и концерт. Если между нами и витала недосказанность, мы втроем старательно ее не замечали.
Еще рядом постоянно вертелась Марина и с большим интересом выспрашивала:
— Ну как тебе Аллегрова, что ты о ней думаешь?
— Ничего, — отвечаю, — талантливая, красивая, сильная...
Как потом выяснилось, массажистка действовала по просьбе Иры.
Она хотела узнать, насколько крепкие отношения связывают меня с Клепой и есть ли шанс, что я откажусь от них ради романа с Аллегровой.
Я был не готов к такому повороту событий. С Клепой мы давно жили вместе, и я не собирался с ней расставаться. А от чрезмерного внимания стал чувствовать себя неуютно. Привык, что в любовных отношениях инициатива исходит от меня. А тут она исходила от Ирины, и я не знал, как себя вести.
Гром грянул в середине октября 1993 года на гастролях в Питере. После концерта в «Октябрьском» Ира уехала в гостиницу, а мы с Клепой разъехались по домам. У нее, как и у меня, питерские родители.
