Звоню в роддом:
— Алло, ну скоро там? — спрашиваю.
— Уже повезли.
Когда же случится? Водка остывает! И вот наконец:
— У вас мальчик!
— Ура! За сына!
И понеслось!
Потом мы подумали о девочке, и на свет появилась Лиза.
Застолья, в которые непременно перетекали мои встречи с друзьями, начали раздражать Ларису. С рождением детей вдвойне. Вскоре по этому поводу стали возникать скандалы, которые я не переносил, потому что считал: в моем доме будет только так, как я сказал, и не иначе.
Хотя посиделки все-таки пришлось минимизировать. Но Лара вообще не переносит, когда я пью. Будь это даже кружка пива. Сразу же бьется в истерике: не дай бог, начнется — вторая, третья, пятая. Опять загул, опять друзья.
Становление моей семьи сопровождалось конфликтами еще и потому, что мама не могла принять женщину, которая уводит у нее любимое дитя. Будь то хоть ангел златокрылый. Лариса, конечно же, не так готовит, не так стирает. Правда, кроме пельменей мы с Ларисой долгое время ничего не ели, потому что готовить она не умела. Да и сейчас не любит это делать. У нее к приготовлению пищи нет ни любви, ни способности. Она достойно содержит семью, но изюминки в том, что делает, нет.
Актрисы, как правило, все делают тяп-ляп. Сейчас я уже молчу, просто ем, что положат, и все. Стал совсем непривередлив. Тем более, у меня панкреатит, к которому добавился еще и диабет.
Когда мама приходила навестить внуков, она всегда оценивающе смотрела на то, как и что мы едим, во что я одет. Мы с Ларисой поженились, а я продолжал возвращаться к маме. Обедал у нее и очень часто ночевал. Если на душе тяжело, лучше пойти к ней. Придешь в пять утра к супруге и услышишь: «Где ты был?! Что ты делал? Чем от тебя пахнет? Сволочь, ты куда пришел, тут тебе не распивочная!»
Придешь к маме: «Слава тебе господи, заходи. Садись, поешь».
И уже что-то шкварчит на кухне. И хоть раз в день поешь нормально.
— Мама, что-нибудь выпить есть?
— Миша, ну зачем тебе это?
Скажет, но обязательно нальет.
«Что ты ел? Ты совсем не отдыхаешь. Мишенька, зачем ты так много куришь?» — задаст все те вопросы, которые я только от мамы никогда не уставал слышать.
Утром проснешься: все выстирано, поглажено. Если приедешь с друзьями, они тоже будут напоены, накормлены, выстираны и отглажены. У мамы как в spa-салоне.
Андрей Миронов такой же был. У него существовала нерушимая связь с мамой. Это пуповина, которая не режется при рождении, а скрепляет до самой смерти. Верю, что даже сейчас она меня хранит...
Я считал и считаю, что это мое личное дело, буду я ночевать у мамы или останусь с женой. Переживает? Пускай. Попробовала бы она мне что-то сказать поперек. Есть вещи, в которые жена не должна соваться. В том числе и в то, что, женившись, зарплату я относил маме. Ведь Ларисе, если что-то было нужно, я никогда не отказывал. Сразу купил машину и оформил на жену, потому что у меня прав не было.
Мама — это моя кровь и плоть, она единственная. А жен может быть десять, и что, к каждой прилаживаться? Нет! Ничего плохого в том, что люблю маму, не вижу. Я не насильно заставил Ларису выйти за меня замуж. И переделывать меня не надо, она не папа Карло, я не Буратино. Значит, нужно было искать другого, который свою маму ненавидит. А я люблю и свою любовь передал по наследству детям.
Для Лизы и Сережи их мама тоже самый главный человек. Думаю даже, что я выбрал Ларису именно потому, что интуитивно искал хорошую мать для своих будущих детей. Такую, какой была для меня моя мама. Но в то же время этим выбором я обрек себя на то, что именно дети являются для нее главным, а я отошел на второй план. Лариса не очень вникает в то, что нужно мне. Женщины вообще все время хотят слепить из нас идеал, который существует у них в голове, и отказываются реально смотреть на вещи. Мужчина тоже ошибается, но все же идет на компромисс. А женщина до конца своих дней будет выпиливать лобзиком без анестезии то, что она себе придумала в ранней юности.
Какого мужчину женщины сочтут идеальным? Разве есть такие? Пускай тогда выходят замуж за коней. Их впрягут — они пашут, пьют — воду, жуют — сено.
Есть мужчины, которые не злоупотребляют алкоголем, а прыгают с парашютом. Найди смелость признаться: пьяница мне не нужен, хочу за парашютиста. А то выходят замуж за артиста и требуют, чтобы вел себя как священник!
Я вел себя соответственно избранной профессии и расплатился за это здоровьем. Мне было лет тридцать пять, когда узнал, что у меня панкреатит. Всю ночь мы с компанией пили водку и жарили шашлыки на даче в Переделкино у художника Николая Серебрякова. Воздух был такой потрясающий, что я лег спать в машине. Утром почувствовал себя нехорошо. Решил: надо выпить, все пройдет. Но стало еще хуже. Прошел день. Я уже не мог не только пить, но и есть.
— Миш, ты как?