— Как вам удалось вынырнуть из этой тяжелой истории?
— К счастью, меня пригласили в Театр Ленинского комсомола, и я согласилась. Тогда от Владимирова многие ушли. Сначала Алиса Фрейндлих, потом Мазуркевич, Равикович, прекрасная актриса Галя Никулина, другие. Начался большой исход из театра. У Игоря Петровича действительно очень сложный характер, а тогда в театре появилась новая завлит, которая вместо того, чтобы сглаживать острые углы и его недовольство, наоборот, все разжигала. Владимиров без конца набирал каких-то новых артистов, а старым не давал играть. Сказывалась и болезнь. Физически он еще существовал, но морально его уже не было. Труппа стала разбегаться, и театр начал разваливаться.
Может быть, сейчас я так трепетно отношусь к своей работе, потому что знаю, что такое артист и то, как ему бывает больно. И поэтому, став худруком, я сказала нашим артистам: «Предлагайте, работайте...»
— Возможно, поэтому из артистов часто выходят прекрасные худруки: Табаков, Миронов...
— Безруков, Хабенский... Да, тут я согласна... Так вот, возвращаясь к Театру Ленинского комсомола, за то недолгое время, что там работала, я возродилась. Я там сыграла много больших ролей и как артистка себя поддержала. Это был прекрасный актерский тренинг. Хотя не все там было благополучно — начиналась перестройка, люди больше думали о хлебе, а не о зрелищах, и зал стоял полупустой.
— Как вы вернулись в родной театр?
— Меня пригласил Игорь Петрович. Думаю, не из-за хорошей жизни. Лена Соловей, заменившая ушедшую Алису Фрейндлих, улетала на ПМЖ в США. И чтобы репертуар не проседал, меня позвали назад. Правда, доброжелатели говорили мне, что дважды в одну реку не входят, но я их не послушала. И ни минуты не пожалела.
— Владимиров сказал вам хоть раз «Спасибо, что ты вернулась» или «Прости, что все так вышло...»?
— Нет. Мало того, все было максимально странно. Мне позвонила завтруппой и сказала: «Тебя Игорь Петрович ждет у себя дома», — и назвала дату и время. Я пришла к Владимирову. Сидим пьем чай с сушками, о какой-то ерунде говорим, но ни слова о театре или о том, чтобы я вернулась. Так и ушла, не поняв, зачем он меня пригласил. А он, видимо, думал, что я начну проситься назад. Понимание пришло позже. Он хотел быть немножко надо мной, чтобы рассказывать что-то наподобие этого: Лариса ко мне домой пришла и просилась вернуться.
Я была той встречей обескуражена. Вышла из его квартиры и долго не могла понять, что это было. А позже уже мне позвонила завлит с предложением вернуться и сыграть в постановке «Газовый свет». Свои первые спектакли я играла во Владивостоке, на гастролях. И все пошло своим чередом — новый этап жизни... Странно, да. Но знаете, как в семье бывает: поссорятся, а потом никто ни у кого прощения не просит, и жизнь продолжается...
