Шаг за шагом у меня стал складываться новый репертуар. Олег Леваков, мой однокурсник, пригласил меня в «Таланты и поклонники» и стал как режиссер занимать в своих постановках, чем очень поддержал. Мы сделали с ним прекрасный спектакль «Ты и только ты» по пьесе Стоппарда «Отражения», где играли с Сережей Мигицко. Потом — «Трамвай «Желание» по Теннесси Уильямсу, который шел 15 лет в театре. Я со студенческих лет мечтала сыграть Бланш, и это осуществилось!
А еще с ним же мы сделали «Интимную жизнь». Это наша антреприза с Мишей, Аней Алексахиной и Сережей Мигицко. Шедевр, с которым мы объездили весь мир и играли 25 лет с неизменными аншлагами!
Потом Леваков поставил для нас с Мишей «Смешанные чувства» и «В этом милом старом доме»...
— С каким чувством вы возвращались? Вы ощущали, что это реванш, победа?
— Нет, когда я возвращалась, мне было страшно, пришлось все заново завоевывать, доказывать, что я могу. Вся наша профессия на этом построена, каждую новую роль нужно сыграть так, чтобы сказали: «Она молодец! Она умеет!» У меня всегда была цель каждую роль сделать особенной, необычной, а не просто оставаться собой в предлагаемых обстоятельствах. Я хотела, чтобы мои героини отличались друг от друга, чтобы были разными людьми. Приходилось над этим работать очень серьезно. Ну, и потихоньку завоевывать авторитет.
— Вам не хотелось бы написать об этом книгу? Может быть, она станет полезной для артистов, которым сложно в какие-то моменты продвигаться в профессии?
— Знаете, эта книга, может, и не пригодится. Сейчас очень изменилась театральная жизнь, и уже не артисты зависят от режиссера, а я, худрук, завишу от артистов. С артистами нужно нежно. И я стараюсь по максимуму, чтобы их не ранить, помочь раскрыться. Я вижу каждого артиста, знаю, что он может сыграть. И я знаю театр как свои пять пальцев.
— Что вы делаете первым делом, когда приходите на работу?
— Беру ключи от своего кабинета, прохожу мимо кабинета завтруппой, приглашаю ее к себе, мимо кабинета завлита — приглашаю ее к себе. Мы пьем чай или кофе с конфетами, обсуждаем нашу жизнь театральную. В кабинете стоит огромный письменный стол, где сидел Игорь Петрович Владимиров, перед которым я сидела и дрожала, когда он меня к себе вызывал. Стол Владимирова, можно сказать, мемориальный. Я за него не сажусь, не хочу себя чувствовать начальником. Я скорее менеджер театра.
— А в семье вы начальник? Михаил Сергеевич говорит, что вы главная, а он не то чтобы подкаблучник, но ему нравится слушать вас и выполнять ваши поручения.
— Миша говорит о себе: «Я солдат, люблю подчиняться». Вот скажи ему: «Пойди туда, сделай то, купи то, вот тебе список» — и он все выполняет. Но себя я не могу назвать начальником семьи. У меня повышенная тревожность, даже термин такой есть. Это касается и семьи, и театра. Если что-то идет не так в семье или на работе, переживаю так сильно, что пока это не налажу, тревога меня не отпускает. Я просто из желания выжить вынуждена искать выходы, что-то планировать. Я очень люблю планировать наперед. Меня это успокаивает.
