И вот таким образом я оказалась здесь, в Ленинграде. Пришла на консультацию в театральный институт, вообще не понимая, кто тут набирает. А набирали два педагога — Игорь Владимиров и Татьяна Сойникова. Прослушивание было общее, а потом они делили, кто кому достанется. Объявили сначала всех, кого взяла себе Сойникова. Меня в том списке не было. Потом тех, кого взял Владимиров. Читали имена девочек, потом мальчиков — меня не было ни там ни там. Вдруг в самом конце объявили: «Луппиан!» У меня даже сейчас, когда это рассказываю, подкатывают слезы, потому что это был такой психологический стресс, который забыть невозможно. Дальше шли общеобразовательные экзамены, но это уже ерунда. Я поступила.
Мы сначала поехали в колхоз, собирали капусту и морковку. Жили в чудовищных условиях. Холод, сырость, огромный ледяной барак, где ютятся и мальчики, и девочки, мыться негде, в туалет ходить негде, есть нечего. Я быстро там заболела и была отправлена в город лечиться. Потом началась учеба, в которую я включилась моментально. Владимиров преподавал прямо в Театре Ленсовета, наш курс считали элитным, поэтому у нас была возможность играть с первого курса в одном из лучших театров города, а возможно, и всей страны.
— Когда вы впервые вышли на легендарную сцену?
— На первом курсе прямо перед Новым годом четыре пары — мальчик-девочка, мальчик-девочка — вызвали на сцену. Я была среди них. Выпускался спектакль «Человек со стороны» очень в то время популярного автора Дворецкого. Это была производственная пьеса про человека, который приходит на завод и начинает новую жизнь. Мы изображали гостей, которые пришли потанцевать на вечеринку. Я очень хорошо помню свои первые поклоны. А потом радость от того, что получила за выход три рубля. Я подумала: «Какая хорошая профессия — за удовольствие тебе еще и платят деньги».
Ну а на втором курсе Игорь Петрович Владимиров доверил мне большую роль в спектакле «Двери хлопают». Это была очень хорошая постановка, которая пользовалась большим успехом в Ленинграде. И с тех пор моя карьера началась по-настоящему: меня стали приглашать на ленинградское телевидение, я выпустила много телеспектаклей с очень известными в то время артистами. Их показывали по телевизору, и меня на улице стали узнавать люди. Но я совершенно к этому равнодушно относилась, я вообще не понимала, что со мной происходит, никогда не анализировала, что это был успех. Уже задним числом, может быть лет через десять, я осознала, что тогда был мой звездный час. Мне казалось, так будет всегда.
— Сколько продлился этот счастливый период?
— До моего замужества, вернее, до рождения сына Сережи. Уже позже я размышляла о том, что случилось. И поняла: это была ревность Игоря Петровича по отношению к Мишиному успеху, который бумерангом ударил по мне. Я оказалась пострадавшей. Владимиров же, кроме того что был успешным художественным руководителем театра, изначально был артистом, но никогда не имел такого успеха, как Миша. Когда Миша выходил на сцену даже во второстепенной роли, в зале раздавалось «А-а-а-а-а!» и аплодисменты. Ни на кого так не реагировала публика. В 1979 году, после выхода «Трех мушкетеров», Миша стал звездой.
