Тут еще и обычная мужская ревность примешивалась. Владимиров был не очень доволен, когда я вышла замуж. Он вообще очень ревниво относился к романам его учениц и запрещал студенткам всяческие романтические отношения с артистами. Я сначала не понимала, что происходит, почему он так ко мне охладел. Ведь он всегда подчеркивал, что я его любимая ученица. Я его понимала с полуслова, с полувзгляда. Все, что он скажет, каждая его реплика была подарком судьбы, драгоценностью. Мы с ним двигались в одинаковой парадигме. У нас в театре есть такое выражение — «группа крови». Так было у нас с Владимировым. Мы друг друга как родственники понимали.
— Когда впервые вы стали догадываться о ревности?
— Когда мы начали репетировать спектакль «Трубадур и его друзья».
— Видимо, он ощущал, что у вас с Михаилом Сергеевичем рождается любовь?
— Возможно... Первую редакцию спектакля выпускал Василий Ливанов. Там звучала гениальная музыка Геннадия Гладкова. Мы сыграли два раза, был огромный успех, и вдруг Владимиров спектакль без объяснения причин закрыл. Я не понимала, что происходит, но ничего не выясняла. Он для меня был Богом, и все, что он ни сделает, я считала правильным. Через какое-то небольшое время он сделал свою версию, но уже он, а не Ливанов значился в афише режиссером. По сути это был тот же самый спектакль, с чуть измененной декорацией. Драматургия, костюмы и, главное, основа — музыка Гладкова — оставались прежними. Даже танец был тот же! Только Принцесса была другая. Я неожиданно для себя увидела новое назначение, там было написано: «Принцесса — Фрейндлих». Вторым номером шла моя фамилия. Можете представить, что я испытывала. Было очень больно. Я не могла даже проанализировать, кто в этом виноват... Я просто сидела и плакала в зрительном зале, когда Алиса Бруновна репетировала мою роль. А что мне делать? Она прима, а я девочка, только что окончившая институт. И только через несколько спектаклей моя роль вернулась ко мне, и я ее играла долгие годы.
— Как вы попали на роль Принцессы?
— Легенда говорит, что это Миша решил. Вроде бы Владимиров ему сказал: «Выбирай из курса, кого ты хочешь на Принцессу». И Миша выбрал меня. Когда мы начинали репетировать, не были парой.
— Вам Боярский сразу понравился? В какой момент вы влюбились?
— В момент репетиции. Когда мы репетировали танец любви и в конце надо было целоваться, вот тут что-то такое взыграло. Это был настоящий служебный роман.
— Какой вы были в том возрасте, когда играли прекрасную Принцессу?
— Очень самостоятельной, современной, с сильным характером, нацеленностью на погружение в профессию.
В институте я была очень занята, потому что и экзамены, и роли новые, и лекции — насыщенная жизнь. Когда мы уже стали артистами, в первую же осень мне не хватало работы, казалось, слишком много свободного времени. Я вообще не понимала, по каким принципам существует театр, какие в нем законы. Мне не с кем было посоветоваться. И когда Лиза начинала свою карьеру, первое, что я ей сказала: «Снимайся в кино!»
