— Вы часто пересматриваете фильмы с участием отца?
— Нет, специально я это не делаю. Так, сидя у телевизора, если вдруг попаду на какой-то его фильм, то, как правило, досмотрю до конца. Вот дочь Маша, которая уже давно живет с семьей в Германии, часто показывает внукам фильмы дедушки.
— Вообще, ваш отец — уникальный человек. По мнению многих, у него не было проходных ролей. Он одинаково блестяще играл и комедийные, и серьезные роли. Ведь кроме Алексея Германа он снимался и у Льва Кулиджанова, и у Сергея Бондарчука, и у Андрея Тарковского. Любопытно, а что для него было важнее: цирк или кино?
— Сам себя он считал прежде всего клоуном. Ковер цирка был его основным местом работы. Цирк для него всегда стоял на первом месте. Отец сам придумывал номера, которые они показывали с его напарником Михаилом Шуйдиным, писал репризы. В кино сниматься он любил и, конечно, понимал, что популярность ему принес именно кинематограф. Прежде всего фильмы Леонида Гайдая, у которого и началась его артистическая карьера: «Пес Барбос и необычный кросс», «Самогонщики», «Деловые люди», «Бриллиантовая рука». После «Кавказской пленницы» он стал буквально нарасхват. В месяц ему приходило по 20—30 сценариев от разных режиссеров. Мы все их дома по очереди читали, чаще вердикт отца был неутешительным: «Мне неинтересно, не вижу себя в этой картине».
— Говорят, когда Леонид Гайдай, придумавший трех своих комедий-ных героев: Труса, Бывалого и Балбеса, увидел Юрия Никулина, то сразу сказал: «Ну, Балбеса искать не надо. Никулин — то, что нужно!»
— Мне кажется, это слухи, артистическая байка. Но правда, что Леонид Иович говорил отцу, что особо ему гримироваться не надо, так как у него и так смешное лицо. Кстати, отец один из немногих клоунов, кто практически не гримировался, даже выходя на арену цирка. Он лишь красил белой краской кончик носа и под глазами рисовал две короткие черные линии.
— Знаете, меня всегда интересовало, какие отношения в жизни были между этой фантасмагорической тройкой — Балбесом, Трусом и Бывалым, то есть между Юрием Никулиным, Георгием Вициным и Евгением Моргуновым?
— По сути, никаких. Ну или скажем более дипломатично: между ними были товарищеские отношения, которые распространялись только на время съемок. В жизни же их ничто не связывало, поскольку они были совершенно непохожими людьми, сделанными из абсолютно разного теста.
С Вициным вообще было сложно, так как он реально был не от мира сего. Он каким-то образом увлекся йогой и полностью отдавал ей все свое свободное время. Подсел на нее по полной программе. Отец рассказывал, когда на съемках был перерыв, техники переставляли камеры, готовили другой дубль, все сидели, курили, балагурили, а Вицин по-тихому уходил куда-нибудь, допустим, в лесочек и там занимался своими индийскими экзерсисами.
Что же касается Моргунова, то с точки зрения отца, он был, скажем мягко, чересчур нескромным, любил эпатировать публику, вести себя вызывающе, не чурался при этом публично унижать людей. У нас в семье был даже такой термин — «моргуновские шутки». Это значит шутки грубые, некрасивые, что называется, за гранью добра и зла.
Вот для примера одна из его шуток. Отец и Моргунов работали как-то в Киеве и в один из дней пересеклись. Идут по Крещатику, кругом полно народу, жара. Вдруг внимание Моргунова привлекает человек в костюме и шляпе, явно командированный. Он стоит и, никому не мешая, ест пирожок. Моргунов подлетает к нему и на весь Крещатик начинает агрессивно кричать: «Что ты делаешь?! Зачем ты достал из урны пирожок и ешь его?! В нем ведь микробы, скорее выбрось эту гадость! Вот тебе 10 копеек, иди и купи себе нормальный пирожок!» Естественно, вокруг обескураженного человека собирается толпа. Он стоит как оплеванный. А Моргунов, явно довольный тем, что привлек к себе внимание, как ни в чем не бывало продолжил шествовать дальше. Вот такой был уровень его юмора.
