Екатерина Васильева, актриса
Если бы разговор о Танюше Лавровой состоялся в те времена, когда я была только актрисой, наверняка речь в первую очередь пошла бы о том, какая она красавица и как безмерно талантлива. Но сейчас, после стольких лет, проведенных мною в церкви, понимаю: все это не важно и может даже не полезно человеку, который ушел, — чтобы о нем вспоминали в таком качестве. Сегодня он нуждается в молитвах, а не в аплодисментах и похвалах.
И все-таки есть земная жизнь, есть воспоминания. В моей памяти Таня Лаврова осталась одной из самых выдающихся, самых необыкновенных женщин в творческой среде. Может, самой красивой и самой талантливой, если исключить из «рейтинга» Таню Самойлову, которая для меня всегда стояла отдельно, поскольку была особым явлением в нашей профессии. Явлением в первую очередь личностным, человеческим. Она как бы даже не была актрисой в привычном понимании этого слова. А Таня Лаврова была ею в полной мере — настоящей звездой, примадонной.
Мы познакомились в 1971 году в «Современнике», когда театр был еще на Маяковке. При первой же встрече между нами будто искра проскочила. Такая, знаете ли, вспышка бесконечной симпатии. Я и Таня были очень похожи по темпераменту, по хулиганскому мироощущению, обе заводилы — дерзкие, свободолюбивые, с чувством юмора. После того как нас еще и посадили в одну гримерную, вообще стали неразлейвода.
И на сцене, и в жизни Таня вызывала у меня восхищение. Всегда любовалась ею. Были в Лавровой невероятная женская манкость и особое обаяние, каких не встречалось больше ни у кого, хотя некоторые актрисы и пытались «косить» под Лаврову. Однажды наш театр был на гастролях в Ленинграде, и мы с Танюшей пошли в БДТ. В спектакле играла тогда еще совсем молодая Наташа Тенякова. Я шепнула подруге:
— Таня, смотри, под тебя работает.
Лаврова улыбнулась:
— Похоже да.
Если под актера работает кто-то из коллег — это явное свидетельство его серьезного признания в профессии. Лаврова не так уж много и сыграла, но благодаря своей необыкновенной яркости и таланту уже после первой большой роли в картине «Девять дней одного года» попала в разряд суперзвезд. Одной этой работы хватило бы, чтобы Лаврову зритель помнил и любил многие-многие годы. Так же и в театре. Спектакль «Двое на качелях» шел на сцене «Современника» в шестидесятые, но за последующие полвека никому не удалось даже приблизиться к тому уровню, который задала Таня. В театре работало много замечательных актрис, однако лирической героиней номер один, примадонной была Лаврова.
В 1974 году я перешла из «Современника» во МХАТ, спустя четыре года там оказалась и Таня. Мы по-прежнему дружили, общались. И опять я поражалась ее непосредственности, смелости, искренности. Лаврова всегда жила чувствами, которые порой ее захлестывали. Следуя за эмоцией, могла и глупостей, и ошибок наделать, но подлостей — никогда. Интриги, подставы — это не про Татьяну. И если мне начинают рассказывать нечто обратное, я не верю, потому что всегда очень хорошо ее чувствовала.
Через тринадцать лет я ушла из театра, а Танюша осталась. С тех пор общение стало эпизодическим, что никоим образом не отразилось на наших отношениях: я по-прежнему ее любила, искренне радовалась редким встречам. Однако близости, когда знаешь все перипетии личной жизни друг друга, между нами уже не было. После прихода в храм мое понятие о дружбе вообще изменилось. Духовные братья и сестры, их дети — вот теперь моя семья, мои друзья. Это вовсе не значит, что каких-то людей из своего прошлого я отвергаю или намеренно перестаю с ними общаться. Нет, просто Господь так расставляет. Если во мне есть нужда, я обязательно появляюсь в жизни человека, с которым была когда-то близка, если нет — то и не напоминаю о себе.
