С теплотой вспоминаются поездки в Бельгию по приглашению короля Бодуэна: он очень ценил Надеждину и нас всегда принимали по высшему разряду. Приятные воспоминания и об Ираке. Страна неописуемо красивая. Везли на военном самолете с лавками поперек салона. Публика на концерте — вся в белом. На вращениях чуть начинает приподниматься у артистки юбка — зал, как завороженный, не отрываясь смотрит на эти двадцать сантиметров женского тела. Встречал нас, а потом присутствовал на выступлении Саддам Хусейн. Ничем особенным он не запомнился — просто галантный мужчина.
Была ли у меня отдельная от «Березки» личная жизнь? Ну конечно! Я рано вышла замуж в первый раз, родился чудесный сын. Впрочем, насколько это все происходило «отдельно» от ансамбля, поспорила бы.
Борис Санкин танцевал у Игоря Моисеева. Встретились обычно — в доме отдыха, куда собрали танцоров. Ухаживал красиво. Иногда и сейчас приезжает на юбилейные концерты «Березки», на одном из которых поблагодарил моего второго мужа: «Леня, спасибо тебе, что вырастил сына и внука».
Это правда. Когда собиралась замуж за Борю, Надежда Сергеевна была в ужасе — говорила, что ничего хорошего из этого брака не выйдет. «Трефовый» интерес тоже, думаю, присутствовал — мы же из разных коллективов! А как строить семью, когда сначала одна полгода на гастролях, потом другой? Значит, неизбежно встанет вопрос о том, чтобы танцевать в одном ансамбле.
Что сказать про Борю? Талантливый, непростой, музыкальный. Потрясающий танцовщик и хореограф. Из его новаторского танцевального первосортного коллектива «Ритмы планеты» вышли все современные сорта второго. У Бори есть совершенно феноменальные концертные номера, поскольку взгляд был вечно в некую перспективу направлен. За горизонт, что ли? По национальности он цыган, и после замужества в рядах моих родственников появился театр «Ромэн» чуть ли не в полном составе. На самом деле это отдельный мир, и с цыганами масса смешных историй связана.
Для казачьих плясок нам пошили красные сапоги и барашковые шапки. Костюмеры ужасно над всем этим богатством тряслись. Однажды распахиваются двери служебного входа и на пороге возникает цыганский табор. Ни больше ни меньше! Женщины в цветных юбках, яркие все, шумные! «Мы к Мире, — говорят, — это наша родственница!» Бедные костюмеры чуть не спятили от ужаса! Кинулись прятать шапки и нарядные красные сапоги. Цыгане остались посмотреть концерт. После подошел их руководитель: «Вот это движение у тебя возьмем!» Танцевальное па стало единственным, что позаимствовали тогда у «Березки» напугавшие костюмерный цех цыгане.
Как-то ехали то ли в Польшу, то ли в Чехословакию через Польшу на поезде. Видим в окно — табор! Лошади, повозки, а на одной написано — «Табор Санкина». Наши кричат: «Мира, посмотри, родственники твои!»
Воспоминания о браке с Борисом остались самые добрые: музыка, гитара, бесподобные цыганские романсы и молитвы, которые меня потом часто просили исполнить на различных вечерах. Надеждина, к слову, любила их послушать, а настоящие таборные цыгане оценивали высоко: «Смотрите, ромалэ, как эта беленькая поет!» Хотя само замужество вышло стремительным — внезапно случилось и быстро закончилось.
