Во время спектакля он всегда сидел в первой кулисе, откуда просматривалась вся сцена. Когда танцевали хорошо, одобрительно качал головой, приговаривая: «Ма belle, ма belle» (моя красавица. — Прим. ред.). А если что-то не нравилось, поворачивался к исполнителям спиной или демонстративно смотрел в потолок.
Мариус Иванович и предположить не мог, что на закате жизни не уживется с новым директором Императорских театров. Хореограф и раньше не гнул спину перед начальством, но всегда находил компромиссы и любил повторять с легкой усмешкой: «C’est la vie» (такова жизнь. — Прим. ред.).
Но когда командовать Императорскими театрами назначили Владимира Теляковского, ситуация осложнилась. Этот конногвардейский полковник преданно служил искусству, но, к несчастью, мало в нем понимал. Особенно невзлюбил он Петипа, композитора и капельмейстера «Мариинки» Эдуарда Направника и двух Марий — Савину и Ермолову. Отличавшийся простецкими манерами полковник безапелляционно заявил: «Жду не дождусь, когда эти авторитеты уйдут или умрут». Великого хореографа Теляковский считал «старой шляпой», «вздорным стариком», а главное — «препятствием на пути прогресса петербургского балета».
Назначенная встреча с директором не сулила ничего хорошего. У памятника Екатерине II Мариус Иванович приказал извозчику повернуть направо к Театральной и остановиться у подъезда похожего на дворец дома № 2. Вся улица состояла, в сущности, из двух огромных зданий: в одном располагалось Министерство народного просвещения, в другом — дирекция Императорских театров и Императорская школа балета, в которой Петипа преподавал. Он давно заметил: если идти по Театральной улице к «Александринке», колонны зданий начинают танцевать. И как архитектор Росси этого добился? Загадка...
Не по годам легко взлетел Мариус Иванович по лестнице на второй этаж, миновал канцелярию и приемный зал с портретами русских императриц по стенам. Он не любил казенных кабинетов, особенно после того, как в одном из них на месте милейшего Всеволожского оказался лейб-гвардеец Теляковский.
