По свидетельству современников, большое семейство Петипа было дружным и шумным. Младшая дочь Вера вспоминала: «Отец — очень подвижный, углубленный в свою работу, пунктуальный, весь в своем искусстве. Мама — живая, вся в настроениях, вне времени, очень рассеянная и с большим юмором». К слову, почти все дети связали судьбу с искусством: сыновья стали драматическими актерами, дочери танцевали на сцене. Самой талантливой оказалась старшая дочь Петипа Мария: отец сделал из нее звезду.
В мае 1888 года директор Императорских театров Иван Александрович Всеволожский пригласил хореографа для «серьезного разговора». Пригладив разделенные на прямой пробор волосы и вставив в глаз монокль, неожиданно предложил:
— А не замахнуться ли нам на новый балет, Мариус Иванович? Сочиним с вами либретто, а музыку предложим написать господину Чайковскому.
— Но после неудачи с «Лебединым озером» Петр Ильич зарекся писать музыку для балетов, — напомнил Петипа.
— Попробуем уговорить. Довольно уже Пуни и Минкуса — этих ремесленников от музыки. Хочу, чтобы над нашим балетом работал большой русский композитор.
Тонкий ценитель искусства, Всеволожский давно мечтал о грандиозном спектакле-феерии, который показал бы всему миру неограниченные возможности петербургского балета. Директор возлагал большие надежды на талант своего визави, проявившийся во всю мощь десять лет назад, в 1877-м, когда Петипа поставил «Баядерку» — с экзотическими танцами, изысканной сценографией и завораживающим «Царством теней».
Всеволожский уже нашел литературную основу для своей задумки — сказку Шарля Перро «Спящая красавица». Бывший дипломат руководствовался политическими мотивами: в русском обществе горячо поддерживали курс Александра III на сближение с Францией.
Чайковский был вплотную занят сочинением Пятой симфонии, но ознакомившись с либретто, тут же сделал первые наброски. «Я буду сочинять музыку к вашей хореографии, а не вы будете приспосабливать хореографию к моей музыке», — написал он семидесятилетнему Петипа и попросил подробный план спектакля. На большом письменном столе Мариуса Ивановича, заваленном бумагами, до глубокой ночи горели две свечи под абажуром: балетмейстеру пришлось сочинять сценарий, в котором помимо содержания и особых пожеланий были обозначены продолжительность танцев в тактах и их метрические размеры.
