Твой отец очень красиво ухаживал — мог внезапно приехать среди ночи, привезти мое любимое манго или мороженое. А затем признаться, что это лишь предлог, на самом деле он просто почувствовал потребность увидеться, с которой не мог бороться. В один из таких приездов Вадим сказал, что любит меня. Когда ты подрастешь, я обязательно покажу тебе ворох валентинок — милых открыток с его трогательными и романтичными признаниями. Расскажу про поездки в Ниццу, Крым и Одессу, планы, которые мы строили вместе, про наши надежды на новую прекрасную жизнь.
И однажды, перед Великим постом, мы пошли в ближайший к дому твоего отца ЗАГС, где, как и все любящие люди, подали заявление на регистрацию нашего брака. Специально подгадывали первую возможную после поста дату, потому что планировали торжество и хотели, чтобы все хорошо повеселились. Я выходила замуж в первый раз и, как любая девушка, хотела красивой свадьбы с белым платьем и гостями. И Вадим организовал для меня эту сказку! Было все: машины, праздничная одежда, друзья, трепетное признание твоего отца на камеру. Вадим сказал, что впервые делает что-то по зову сердца, женится по любви, а не из-за обстоятельств.
Видишь, Филипп, как бывает: мы, оба неюные и давно ненаивные — мне за тридцать, отцу за пятьдесят, а какие-то вещи делали впервые в жизни! Вроде бы разумный и взвешенный подход, но наломали дров...
Знаешь, сын, а поначалу доктора ведь говорили, что у меня родится девочка! Я была бы рада малышу любого пола, но хотела сына. И в один прекрасный весенний день появился на свет ты! Когда нас с тобой выписывали из роддома, было очень тепло, солнце светило ярко и почти по-летнему. Отличный был день. Встречали нас бабушка, прабабушка и мои подруги. Мы все готовились к твоему скорому появлению, обустраивали детскую комнату, загодя привезли игрушки. И вот ты наконец дома!
К девяти месяцам ты уже говорил простые слова: «Мама, баба, тя-тя-тя». Показывал «пока-пока» и «ладушки». Больше всего у тебя было одежды белого и серого цвета — мне так нравилось. Мы гуляли с тобой в парке, и люди, глядя на тебя, улыбались. Вообще, ты рос очень спокойным и рассудительным мальчиком. Часами мог играть в большом манеже с игрушками. Наши три собаки тебе тоже нравились, но пока ты был совсем крохой, я старалась вас разграничивать. Тебе и самому по себе, и в компании с игрушками было весело — самодостаточная личность. Кстати, насколько помню, твой отец рассказывал мне про нечто подобное. Его занятая мама, твоя бабушка, могла на несколько часов оставить сына в манеже, и он спокойно играл там без какого-либо участия взрослых.
