А вот в работе шло не так гладко. Сразу после свадьбы отец предупредил: «Актерство для семьи опасная профессия — сегодня есть съемки, завтра нет». В 2004 году мы вместе сыграли в сериале «Не забывай» — он папу, я сына. На съемках случилось «ранение» — рядом грянул взрыв, отлетел в лицо камень, кровища хлестала... Половина физиономии покрылась коркой, боялся, что на этом карьера закончится. По счастью, обошлось, я опять обрел надежду: «Ну, сейчас попрет!» И потом долго сидел без работы, не считая эпизодических ролей в малоинтересных сериалах.
Еще учась в Щепкинском, выпустил в МХТ спектакль по Милораду Павичу «Вечность и еще один день» — это моя любимая театральная работа. По окончании вуза мне нужна была отсрочка от армии, но МХТ ее не обещал. Возможно, из-за давней конфликтной ситуации: на третьем курсе я получил предложение перевестись в Школу-студию на курс Каменьковича, но отказался, памятуя о его словах на поступлении. Потом меня планировали ввести к нему в спектакль, но тут уж воспротивился Евгений Борисович. Так что в 2005-м после окончания училища показался в Театр Моссовета, и Павел Хомский, тогдашний худрук, договорился, чтобы я год отслужил при Театре Российской армии. Затем три года должен был отработать у него. Начиналось все прекрасно, но подвела моя глупость. Павел Осипович решил ввести меня в «Короля Лира» на Эдмунда. «Сходи, — попросил, — посмотри, потом скажешь, как тебе постановка». Не понравилась... А поскольку еще не научился дипломатии, так прямо и заявил Хомскому:
— Спектакль ужасный!
— Согласен, — отвечает. — Но это я поставил.
Сейчас осознаю, как тогда «умно» выступил: даже не выяснив, кто режиссер, вынес вердикт. За то и поплатился — три года сидел без ролей. Понял, что такое бедность: ни работы, ни денег, ни съемок, а дома жена с ребенком. Потихонечку начинал сходить с ума и очень благодарен Лине с папой, которые меня поддерживали. Отец брал на творческие вечера и фестивали, где я исполнял песни Вертинского. Любовь к этому артисту проснулась на первом курсе Щепкинского. Однажды мы с Сашей Ильиным выпивали в гостях у однокурсника Леши Янина и поставили под настроение «Мальчиков» Вертинского, после чего всю ночь прорыдали, обсуждая, как начинающих актеров не ценят и используют. С тех пор я переслушал все его композиции, прочитал биографию. Тонкая ирония, которой пронизаны даже самые трагические песни, оказалась мне близка, ведь в нашей семье к любым жизненным перипетиям принято относиться с юмором. Только это и спасало.
В Театре Моссовета за три года сыграл только в одном спектакле — «Мораль пани Дульской», и то не успел его выпустить. Моей партнершей была Валентина Илларионовна Талызина, почему-то возомнившая себя педагогом и вечно делавшая замечания, причем с матерком. В какой-то момент не выдержал и отбрил ее при Хомском: «Вот режиссер — я слушаю только его, а с вами мы разговариваем исключительно текстом пьесы!» Дал отпор — и все сразу встало на свои места. Вторая партнерша — Ольга Кабо, у них с Талызиной давние «семейные» отношения, и конфликт этот, похоже, неразрешимый. Но, по-моему, он помогает обеим будоражить друг друга и существовать рядом на сцене. Я же чувствовал себя меж двух огней. Ушел до премьеры, поскольку утвердили в сериал «Легенды колдовской любви».
