Пока снималась у Герасимова в Челябинске, в моей жизни случились две трагедии с разницей в десять дней. Сначала бабушку разбил инсульт — успела к ней в больницу. Прощаясь, она погладила меня по голове впервые в жизни и спросила: «Что с Ирадой?» Кровоизлияние ведь на улице случилось — она с правнучкой как раз гуляла. Девочке четыре года. Спасибо соседям, в беде не бросили... И через несколько часов бабушки не стало. Герасимов помог с похоронами, отправил мне людей в помощь.
Только вернулась на съемки вместе с Ирадой — новое известие: Фаик погиб в автокатастрофе. Наши отношения с мужем на тот момент уже разладились, хотя официально мы были еще вместе. Годы учебы во ВГИКе оказались самыми счастливыми: большая любовь, надежды юности, которые постепенно разбивались о суровую реальность. Фаик из Баку, поэтому я его к себе прописала, жили с бабушкой. Вскоре нам дали восемнадцатиметровую комнату в новом доме. Об этом прослышал брат, который тоже к тому моменту женился, у них с Надей родилась дочка Марина. А поскольку прописан Виктор был у нас, тоже с семьей въехал в новую комнату. Так что хоть жилье наше стало просторнее, но и народу в нем поселилось почти в два раза больше.
Отношения были напряженными, иногда доходило до драк и скандалов. Две семьи в маленькой комнате, очень тесно — долго так жить невозможно. Фаик пошел в райжилотдел и поставил Виктора на очередь как туберкулезного больного: мол, у нас новорожденный, а тут человек с диагнозом. И они вскоре получили отдельную квартиру. Но что самое удивительное, Наде очень не хотелось уезжать, ей было интересно слушать наши разговоры с мужем о кино, об артистах. Когда наконец удалось разъехаться, это было счастье.
А Фаик... Умнейший, интереснейший человек, собрал огромную библиотеку, в том числе запрещенных тогда авторов, но в профессии состояться не удалось. Гасанов из прогрессивного поколения режиссеров-шестидесятников: Василий Шукшин, Элем Климов, Андрей Тарковский, Геннадий Шпаликов — все его друзья. Они не могли и не хотели ставить то, что предлагали, а собственные идеи не проходили цензуру, отснятые фильмы лежали на полках. Шпаликов, лучший друг мужа, этого не пережил, повесился.
Я понимала, как страдает в душе Фаик: он не реализован, а у жены роль за ролью. Как ни крути, творческому человеку такое сложно выдержать. Островком свободы считалась Одесская киностудия — многие подались туда, и я Фаика тоже отпустила. Приезжала с дочкой в так называемый «Куряж» — гостиницу, где собирались сотрудники киностудии. Там меня как-то увидела жена Тодоровского Мира — ей не нравилась актриса, которую Петр хотел снимать в «Верности». Посоветовала мужу: «Может, возьмешь Польских? Поговори с ней». Тодоровский тут же пригласил на встречу и взял без проб. Даже здесь меня находили роли, но я видела, что Фаика это раздражает. А в один из приездов мужа в Москву бабушка нашла у него в кармане записку от другой женщины...
