— А тот, одетый шутом, с попугаем — для чего?
— Для украшения. Таких персонажей часто вставляют в картины.
— Но кто все эти люди, — раздраженно воскликнул Скеллино, — которых ты изобразил на Тайной вечере Господа? Думаешь, они присутствовали на ней?
— Я знаю, что там были только Иисус и апостолы. Однако у меня на холсте осталось свободное место, и я украсил его фигурами, которые выдумал сам.
Изумленно взирал инквизитор на такое простодушие: вот уж действительно — эти живописцы под стать умалишенным. Но тут же его недоумение сменилось подозрительностью:
— Может, тебя кто-нибудь попросил написать там германцев, шутов и тому подобные вещи?
— Нет, мне заказали полотно, которое я мог бы украсить по собственному разумению.
— Известно ли тебе, что Германия и прочие страны поражены ересью и в них обычное дело — помещать на картины разные нелепости, дабы насмехаться над святынями нашей католической церкви и тем самым учить ложной вере людей необразованных?
— Согласен, это неправильно, но я следую примерам, преподанным мне наставниками.
— И что же рисовали эти наставники — картины, подобные твоей?
— В Риме, в папской капелле, Микеланджело написал Господа нашего Иисуса Христа, Его Матерь, святых Иоанна и Петра нагими...
Упоминание «Страшного суда» Микеланджело Буонарроти в Сикстинской капелле Ватикана озадачило Скеллино. После Тридентского собора папа римский дал указание исправить внешний вид персонажей фрески. Художник вскоре умер, и «одевать» изображенных поручили одному из его учеников. Веронезе пытается убедить комиссию, что он не в курсе происходящего?
— В росписи Микеланджело нет ни паяцев, ни вояк, ни прочего шутовства, подобного твоему, — продолжал инквизитор. — А ты еще оправдываешь свое недостойное творение!
Получалось, несмотря на все созданное Веронезе на благо церквей и во имя прославления республики — вспомнить хоть полотно, увековечившее знаменательную битву при Лепанто, когда объединенный христианский флот разбил турок, — невзирая ни на какие заслуги, его «Тайную вечерю» теперь считают ересью, попирающей установленные каноны? Что могло последовать за осуждающими словами инквизитора?
— Ваше высокопреосвященство, — пытаясь справиться с волнением, промолвил Веронезе, — я и не думал оправдываться, полагая, что сделал все наилучшим образом. Даже не подозревал, что случится такой непорядок. Но я ведь поместил шута не в той комнате, где сидит Господь...
Судья, очевидно поняв, что большего не добьется, объявил допрос оконченным. Трибунал вынес решение: Веронезе должен исправить недочеты в течение трех месяцев.
