Вообще, живущие в Венеции художники если и покидали Светлейшую, то с тяжелым сердцем: в иных краях им, словно рыбе, выброшенной на берег, не хватало воздуха. И Тициан, и Веронезе, конечно же, посещали Рим, работали там, восхищались красотами Вечного города, но только на берегах родной лагуны писали картины, которые старший товарищ веронца сравнивал с поэзией.
Однако праздничный дух города и поэтичность венецианской живописи не являлись для инквизиторов поводом глумиться над Священным Писанием. Прошедший не так давно Тридентский собор решительно осудил всяческие вольности, в том числе нарушение канонов церковного искусства. Художнику дозволялось отпускать на волю воображение, только выполняя светский заказ, когда его нанимали украсить, например, палаццо или виллу.
К слову, когда братья Даниеле и Маркантонио Барбаро из знатного венецианского рода пригласили Паоло украсить свой загородный дом на Терраферме, выстроенный Андреа Палладио, Веронезе и не думал стеснять себя какими-то рамками. Талант живописца старший из братьев, Даниеле, разглядел одним из первых. Синьор Барбаро вообще отменно разбирался в искусстве, сам писал стихи и перевел на итальянский труды древнеримского архитектора Витрувия. Некоторое время он служил послом в Англии, затем папа римский возвел его в кардинальский сан и назначил на почетную должность патриарха Аквилеи. Даром дипломата обладал и Маркантонио, он был ректором Падуанского университета в те годы, когда там преподавал Галилео Галилей.
Братья предоставили Веронезе полную свободу, и мастер использовал технику «обманок», распахнув дом наружу: изобразил на сводах окна в небо, на стенах — раскрытые двери в сад. С верхних балконов на входящих смотрят хозяева, в иллюзорном дверном проеме возникают то охотник, то заглядывающая в зал девочка. Вилла благодаря жизнелюбивому художнику оказалась наполненной шутками — автор словно призывал хозяев и их гостей: давайте играть и наслаждаться весельем!
А сегодня ему самому совсем не до веселья... Веронезе переступил порог мрачного помещения, где сидели письмоводители. Обычно здесь ожидали суда и приговора подозреваемые, сейчас же никого кроме секретарей художник не увидел. Он бросил тревожный взгляд на каменные львиные пасти, в отверстия которых как в почтовые ящики граждане республики кидали жалобы и доносы, в том числе анонимные, — закон обязывал рассматривать любые. Под самой кровлей находились камеры, где томились несчастные узники, летом страдая от невыносимой жары, а зимой — от холода.
