В принципе, я неплохо вписалась в американскую жизнь, подружилась с одноклассниками и учителями (с некоторыми до сих пор поддерживаю связь). Училась, тусовалась, ходила на спектакли, на вечеринки, в рестораны. «Родители» обещали оплатить учебу в хорошем университете. Учитывая, что и дома, и в Штатах была круглой отличницей, меня, наверное, ждала бы высокооплачиваемая работа. Но я со звенящей ясностью осознала, что просто никогда не буду здесь счастлива. Даже если со временем перевезу свою семью. Даже если буду очень успешной.
Есть люди, которые прекрасно себя ощущают в любой стране. В этом смысле им можно позавидовать, у них больше опций, они гораздо свободнее. Но у меня так не получается. Я могу жить только там, где выросла. Даже к Москве толком не привыкла, хотя живу здесь пятнадцать лет. Меня все время тянет на юг — в Адлер, на Кубань.
Американская программа, по которой меня совершенно бесплатно отправили в США и даже платили там стипендию, была рассчитана на то, что приедут перспективные детки, вкусят американской свободы и демократии, а потом по всему миру будут их распространять. А я, вкусив всего этого, прониклась отчаянной любовью к России. Потом еще и построила телеканал Russia Today. Пару лет назад один чиновник Госдепа рассказал мне, что Маргарита Симоньян у них считается главной антирекламой этой школьной обменной программы.
Вернулась в свою же школу в одиннадцатый класс, хотя в Америке окончила последний, двенадцатый. Получила золотую медаль, и как победительницу краевых олимпиад меня взяли без экзаменов сразу на три факультета — филфак, журфак и РГФ (романо-германская филология). Выбрала журналистику.
О телевидении я никогда не мечтала. Весь первый курс готовилась к тому, что буду писать красивые статьи в разные журналы, а потом совсем уйду в писательскую профессию. После лекций подрабатывала — изучала общественное мнение во ВЦИОМе. Для этого нужно было ходить вечерами по разным микрорайонам с тяжелым рюкзаком, набитым анкетами, стучаться в частные дома и квартиры и уговаривать жителей ответить на вопросы, что они смотрят по телевизору и какой у них холодильник. Еще постараться, чтобы тебя в процессе никто не побил и не покусали собаки.
Однажды, Восьмого марта, я вдруг села на лавочку, посмотрела на девушек с цветами... и так мне себя стало жалко-жалко, что разревелась прямо на этой лавочке и решила во что бы то ни стало выбиться в люди и больше никогда не ходить с рюкзаком по чужим дворам.
И вот на фоне моих оптимистических планов грянул кризис 1998 года. Денег вдруг не стало совсем, окончательно — наша семья уже не могла наскрести копейки даже на оплату коммуналки за квартиру.
Я как раз окончила первый курс, и у меня вышел сборник стихов. Стихи, надо сказать, совершенно беспомощные, но по этому поводу к нам домой приехала съемочная группа местного телеканала — снять обо мне сюжет.
Среди прочих задали вопрос:
— О чем вы мечтаете?
Я ответила:
— У вас работать.
Мне нужно было зацепиться хоть где-то. Это был первый и последний раз в моей жизни, когда я сама куда-то попросилась.
Девочки, бравшие интервью, притащили меня к гендиректору маленькой телекомпании «Краснодар», и он взял на стажировку. Разумеется, бесплатно.
На телевидении оказалось клево. Мы буквально жили на студии — днем носились по съемкам, ночи напролет пропадали за монтажным столом. Первые полгода мне так и не платили, но я не решалась заикнуться об этом директору. Тогда девчонки сходили к нему за меня и буквально поставили ультиматум. На работу взяли, но мне безудержно хотелось в Москву.
В то время я была неистово амбициозной. С возрастом это прошло, сменились приоритеты. Мне кажется, честолюбие — врожденное качество. В семье от меня никогда ничего не требовали, даже не проверяли дневник. А я за все годы учебы получила одну четверку — во второй четверти в седьмом классе по алгебре, и это было настоящей трагедией. Рыдала в школьной раздевалке, пока не пришел отец, который искал меня по всему городу. Это была четверка, несовместимая с жизнью. Мама только крутила пальцем у виска. Она считала, что дети должны быть здоровыми и счастливыми, а школа — дело временное.
