Летом 1939 года Цветаева рванулась в Тарусу на два дня. Остановилась у приятельницы, филолога Зои Михайловны Цветковой, встретилась с немногими знакомыми. Прошлась по окрестностям, сделала несколько набросков пейзажей, во время одной из прогулок присела на поваленное дерево, долго смотрела в небо, а потом тихо сказала, словно самой себе: «Сосны танцуют вальс».
Она не знала, что это — в последний раз. В те солнечные тихие дни Марина находилась в растерянности — и не теряла веры. Она надеялась на встречу с Сергеем — не зная, что он погибнет в тюрьме почти одновременно с ней. Надеялась на встречу с Алей и Асей — не зная, сколько страданий им предстоит. Надеялась, что Мур... Больше она никому не была нужна, с момента возвращения не могла писать стихи, а переводами с подстрочников почти не зарабатывала, безумно боялась наступления фашистов и не верила в победу. Она теперь мешала своему Муру и думала, что клеймо сына «белогвардейской поэтессы» его уничтожит...
Цветаева донесла свой крест до Елабуги. Металась в поисках заработка, умоляла дать ей возможность перебраться в Чистополь, просила работы судомойки, терпела отказы и унижения — и в какой-то момент совсем устала. Это случилось именно тогда, когда жизнь наконец повернулась лицом: впервые за долгое время циничные воротилы Литфонда приняли решение удовлетворить хоть какие-то ее униженные мольбы. Но было слишком поздно. Марина Ивановна вернулась в Елабугу, тридцать первого августа 1941 года дождалась, пока хозяев избы, где снимала комнату, не будет дома, и повесилась на гвозде.
Провидческий дар Цветаевой на секунду осветил и посмертное будущее. Откуда-то она знала, что надгробия в Тарусе не будет. В Елабуге ее похоронили стыдливо и быстро, вместо креста воткнув в землю палку. По весне землю размыло и палку унесло. Только в 1962 году молодой киевский студент Семен Островский приехал в Тарусу и на скудные свои сбережения поставил камень с той самой надписью: «Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева». Памятник просуществовал недолго: буквально через несколько дней власти распорядились «зачистить площадку». И лишь в 1988 году поминальный камень положили снова. А еще благодаря Белле Ахмадулиной и Борису Мессереру в 2006-м в Тарусе появился памятник поэту.
В этом октябре у Цветаевой юбилей — сто двадцать пять лет, и весь год проходит под знаком ее имени. Дачи «Песочное» давно уже нет, и тарусский музей семьи Цветаевых расположен в восстановленном доме Тьо: там проводятся Цветаевские праздники и чтения. Музей стал непременным и главным туристическим объектом города. Здесь нет ее могилы, но есть ее дух и место покоя, единственное, где Марина чувствовала себя дома, — «в маленькой, мирной Тарусе», где «к Богу идут облака».
