Студия платила маме за простой, и папа деньгами помогал. Но ей было очень трудно, думаю, у нее началась послеродовая депрессия. Я тогда в силу возраста не могла правильно оценить то, что с ней происходит. И потом — все время была на занятиях в обычной школе или в художественной. Просто не вникала в те вещи, которые могли заметить взрослые люди.
А состояние усугублялось. Маме нужна была помощь специалиста, психотерапевта. Но она была очень одинока, все ее друзья и близкие находились в Москве, рядом не оказалось человека, который мог бы ей помочь. Если бы появилась возможность посоветоваться со своей самой любимой подругой Валентиной Владимировной Кузнецовой, которая была «крестной» актрисы Завьяловой! Именно она открыла маму для кино, найдя фотографию в картотеке киностудии. Но увы, Валентина Владимировна жила в Москве. А в нашей семье взрослые эту опасную тему обходили стороной, сама же мама показываться врачу ни за что не стала бы.
Пете не было и двух лет, когда бдительные соседи, заметив странное поведение матери, вызвали к нам врачей из психиатрической лечебницы. Они испугались за жизнь ребенка. Мама никого не подпускала к Пете, отказалась делать ему прививки. Она почему-то с недоверием относилась к медицине. Если звонили из детской поликлиники, бросала трубку, медсестру не впускала в квартиру.
Я запомнила этот день на всю жизнь. В дверь неожиданно позвонили. Открываю — на пороге врачи в белых халатах и с чемоданчиками в руках.
— Вашу маму нужно положить в больницу, — сказали они мне.
Мама растерялась, она не понимала, что происходит.
— Куда? Зачем? Я не поеду!
— Не волнуйтесь, Александра Семеновна, вы скоро вернетесь домой! — успокоили они маму.
И она покорно за ними пошла.
Я осталась одна с Петей. Потом брата забрали в дом малютки — мне как несовершеннолетней не могли оставить ребенка. Переезжать жить к папе было неудобно — далеко добираться до школы. Я самостоятельно готовила себе еду, ездила проведать Петю в дом малютки. Он себя прекрасно чувствовал — веселый, здоровый мальчик. Ходили мы с папой и к маме в больницу. Она была какой-то заторможенной, апатичной, ей делали уколы. По большому счету больница — это было слишком радикальное решение. Вывести из послеродовой депрессии можно и на дому. Сколько актрис от нее лечилось! Но такое время было: по звонку тебя могли насильно увезти в психушку. Это стало страшным ударом по маминой психике и перечеркнуло ее жизнь...
Мне кажется, мамина неординарность всегда балансировала на грани, благодаря своей подвижной психике она и была гениальной актрисой. Но эта же подвижная психика сыграла свою роковую роль — мама не смогла выдержать стрессы, навалившиеся на ее плечи, а поздняя беременность сыграла роль спускового крючка.
