Зининым родителям на память о тех днях осталась... кадка с экзотическим цветком. Их позволили разобрать жителям. Кстати, на траурную церемонию Зину по малолетству не взяли, но в зале заседаний она тоже бывала, только по более радужным поводам: одно время там был своеобразный клуб для служащих первой линии и показывали кино. И на «Джульбарса» туда бегала, и на «Волгу-Волгу». Да и власти предержащие ей видеть приходилось. Еще до школы они с няней — мама и папа работали с утра до ночи — гуляли, что называется, по месту жительства, в Александровском саду. Познакомились там еще с двумя девочками: дочерью Молотова Светланой и ее подружкой, чей отец был его личным шофером. Молотовы-старшие не хотели, чтобы девочка росла чванливой.
Неизвестно, были ли у Сталина действительно личные мотивы, но первый документ об уничтожении ГУМа он подписал еще в середине 1930-х. Журнал «Архитектура СССР» объяснял: «Снос здания бывших Верхних торговых рядов — этого низкокачественного произведения архитектурного безвременья и возведение нового громадного сооружения — штаба социалистической индустрии — должны усилить и архитектурно обогатить значение Красной площади в комплексе новой Москвы». В ознаменование окончания первой пятилетки и «в честь нынешних и будущих свершений» на месте Китай-города решили возвести здание Наркомтяжпрома. Этот наркомат из наркоматов заведовал всем на свете: от военной промышленности до химии. Проекты, представленные на конкурс, по масштабу и размаху могли сравниться только с главной архитектурной утопией СССР — Дворцом Советов. Скажем, братья Веснины предлагали построить четыре стошестидесятиметровые башни, которые соединялись бы переходами на высоте тридцатых этажей: чтобы наркомам было удобно ходить друг к другу на совещания. Там же был запланирован четырехэтажный клуб со зрительным залом на полторы тысячи человек.
Согласно логике «планов громадья» здание ГУМа сносили под корень, а Красную площадь превращали в огромный проспект. Однако в тридцатые годы приступить к ликвидации так и не решились. После смерти возглавлявшего Наркомтяжпром Григория Орджоникидзе его решили разукрупнять: взамен появилось целых шесть наркоматов. В дальнейшем Министерство тяжелой промышленности должно было разместиться в восьмой высотке в Зарядье. Ее, к слову, так и не построили, а на готовом фундаменте возвели гостиницу «Россия».
Уже в 1936 году началось преобразование ЦИК в Верховный Совет, наркоматы — спустя десять лет они будут переименованы в министерства — перевели в разные столичные здания. А первая линия ГУМа уже с конца тридцатых заживет в режиме полной секретности. Шушукались даже, что после 1938 года, когда НКВД возглавил Лаврентий Берия, здесь располагались его аппарат и один из личных кабинетов.
Зине в ГУМе всегда нравилось. Тем более что в конце тридцатых в подвале открыли платный туалет — очень чистый, с невиданными доселе электрическими сушилками: достаточно подставить руки и, опля, они сухие! Вход стоил десять копеек, но местных жителей дежурная пускала бесплатно. Одно лишь обстоятельство печалило Зинаиду: окно их комнаты выходило внутрь здания, под стеклянный свод. В то время как некоторые счастливчики жили в торцевых комнатах с окнами на Ильинку, уже переименованную в улицу Куйбышева. А значит, могли смотреть праздничные парады прямо из дома!
