Весной 1954 года меня попросили срочно ввестись в спектакль «Где эта улица, где этот дом», поскольку исполнявшая главную женскую роль Вера Васильева серьезно заболела. Времени на репетицию не было, и я играла, что называется, с листа. Сидевшая под столом суфлер подсовывала мне страницы пьесы с монологами и подсказывала короткие реплики. Главного героя играл Менглет. Мы не дружили и даже не приятельствовали — встречаясь в коридорах театра, здоровались, из вежливости справлялись о самочувствии. После спектакля «с листа» все переменилось. Когда занавес закрылся, партнер проводил меня до гримерки и каждому встречному радостно поведал, как замечательно я справилась с трудной задачей. Удивлялась про себя: «И с чего такие восторги?» На другой день Георгий Менглет остановил меня в коридоре: «Как ваши дети? Бабушка хорошо за ними следит? А вы находите время, чтобы ими заниматься? Нужно находить, несмотря на занятость в театре...»
Домой возвращалась в недоумении: «Надо же — ни с того ни с сего моими детьми заинтересовался... Да еще советы по воспитанию дает...»
С тех пор не проходило дня, чтобы Георгий Павлович, найдя любой повод, не завел со мной разговор: о погоде, репертуаре, премьере нового кинофильма. Я еще долго убеждала себя, что это просто дружеское участие, желание поддержать коллегу, пока однажды Жора не признался: «Знаешь, на том спектакле я перехватил твой взгляд и внутри что-то замкнуло. Как будто молния ударила. В эту минуту я понял, что влюбился в тебя окончательно и бесповоротно».
Вскоре мы стали близки. Он начал бывать у нас дома, где с ходу был принят и моей суровой свекровью, и детьми. Стоило Менглету устроиться в кресле, Леночка и Миша — тут как тут. Заберутся к нему на колени, гладят, целуют и начинают спорить:
— Это мой Жорик!
— Нет, мой!
О своей семье: жене, дочери, зяте и маленьком внуке — Георгий рассказывал только хорошее. С Валентиной они познакомились еще в начале тридцатых годов и вскоре поженились. После ареста Алексея Дикого, которого считали своим учителем, уехали в Сталинабад, где организовали Русский драматический театр, в годы войны вместе ездили по боевым частям в составе фронтового театра. Я понимала, как дороги Жорику его близкие, и ни разу даже не заикнулась о том, что жажду официального статуса жены. Решение Георгий Павлович принял сам. И уж точно не руководствовался при этом стремлением улучшить жилищные условия... В одной из комнат большой квартиры, полученной Горбатовым от Союза писателей, жили посторонние — супружеская пара, рабочие, вторую занимала Елена Борисовна, третью — Наташи, четвертую — Лена с Мишей, пятую мы с Жорой. Вот такие вот «хоромы»...
