Но Веничку за границу не выпустили из-за четырехмесячного перерыва в рабочем стаже в 1963 году. Он был потрясен. Позже в одном из интервью он повторит свою фразу, произнесенную мне тогда: «Умру, но этих скотов никогда не пойму». И тут же: «Ты, Шмелькова, меня не жалей. Себя жалей! Ты родить-то еще можешь? Тогда бы я купил в Америке колясочку...»
— А что же его супруга Галина Носова? Наверное, ей непросто было смириться с вашими отношениями и со своей ролью в любовном треугольнике?
— Да, была Галя, официальная жена, кандидат экономических наук, относившаяся ко мне по синусоиде. Сейчас, если честно, я была бы счастлива ее увидеть. А тогда балансировать между Веничкой и ею зачастую было сложно.
Как-то, не выдержав Галиного бессильного бешенства, хотела уехать, но Веничка расплакался как ребенок. Огромные слезы катились по его щекам, я замешкалась. Галя вышла на кухню и пустыми остановившимися глазами смотрела в темное окно. Стало неловко, и я все-таки отправилась домой.
Носову сильно не любили некоторые Венины друзья, поэтому меня они приняли, что называется, автоматически. «Надо же, без горла — и такая любовь!» — говорил его ближайший друг и первый читатель знаменитых «Петушков» Вадим Тихонов. У меня к Носовой ненависти не было, в чем-то она казалась даже чрезвычайно мудрой и жертвенной. Как-то оставив меня ночевать, дала капли от нервов и сказала: «Двоих вас я, наверное, не прокормлю... Да, Ерофеев... Любовь — не картошка!»
Впрочем, думать, что я совсем не страдала по поводу нашего странного триумвирата, пошло. Сам Веня говорил: «Ну что ты так переживаешь? Ты в этом доме имеешь право на все. Галины функции тут — готовка и финансы». Историю их брака я слышала от обоих, без подробностей конечно. Веничке была нужна прописка в Москве, а Галя Носова почему-то ужасно хотела попасть в круг богемы, что в те годы для человека со стороны было почти невозможным. Плюс у Галины имелся и еще один интерес — литературное наследие Ерофеева, невероятно востребованное во всем мире по сей день. Осуждать ее за это я не могла, нахлебалась Носова с Веничкой порядочно. Сам говорил: «Не обижайся на нее, Галька — девка и так несчастная».
В опалу у Венички мы с Галиной попадали по очереди. Ерофеев по сути добрым человеком был и такие ссоры, думаю, провоцировал бессознательно, для чего-то одному ему ведомого — драматургии, новых эмоций. Помню, собирались в кинотеатр на фильм «Пролетая над гнездом кукушки» Милоша Формана. Веня давно хотел посмотреть, ему сказали, что сюжет очень напоминает его «Вальпургиеву ночь». Созвонились, договорились, я поехала. Едва вошла в дом — скандал! Веничка не просто холоден — враждебен! Выдал на-гора целый список претензий! Я от такой встречи опешила и тоже наговорила ему кучу гадостей. Вообще меня спровоцировать сложно, но у Ерофеева получалось.
