Мало кто знает: Высоцкий собирался уйти из Театра на Таганке и сказал об этом Любимову. Ездили к Юрию Петровичу домой. Володя вышел из подъезда, сел в машину: «Шеф уговорил меня играть только «Гамлета». Я согласился: очень многим ему обязан».
Высоцкий подводил Любимова, случалось. Но, по большому счету, Юрий Петрович любил и ценил его. Мэтр «Таганки» был человеком жестким, но не жестоким, особенно по отношению к тем актерам, которых он называл кирпичами театра. Им позволялось многое.
Идет собрание труппы, слово берет Любимов, и начинается:
— Вы — халтурщики, изменяете театру, снимаясь в полной ерунде!
Обычно кто-то из актеров вставлял шпильку шефу:
— А вы, снимаясь в «Кубанских казаках», творчество там искали?
Высоцкий на собраниях не выступал.
— Володь, почему ты всегда сидишь молча?
— Знаешь, попробовал раз вылезти и понес такую ахинею... На трибуне почему-то сразу превращаешься в ужасного идиота.
В театре к Володе относились по-разному. Идет он по коридору, здоровается с актерами, а те, бывало, отворачиваются или молча проходят мимо. «Валер, что я им сделал?» — спрашивал меня с горечью. Как-то Театр на Таганке отправлялся на гастроли во Францию и Польшу. Везли два спектакля — «Гамлета» и «Мать». Труппа садилась в автобус, я подошел к директору театра Дупаку:
— Высоцкий неважно себя чувствует, попросил передать, что в Варшаву он не прилетит, а в Марселе «Гамлета» сыграет.
И вдруг встревает актриса М.:
— Знаем мы его болезнь!
— Ты едешь на гастроли за рубеж, — не выдержал я, — только потому, что на афише стоит имя Высоцкого. Без него тебе там делать нечего!
В последние пять лет Володя сильно замкнулся. Его окружение состояло всего из нескольких близких друзей — Сева Абдулов, Вадим Туманов, Володя Шехтман, Бабек Серуш, Оксана Афанасьева, Толя Федотов. Я практически жил у Володи, ему нужно было, чтобы кто-то непременно находился с ним рядом. Он спал с открытыми глазами, в квартире всегда горел свет.
Я знал всех его женщин. Однажды Высоцкий попросил:
— Обзвони всех Ир, попроси приехать!
— Два часа ночи.
— А ты позвони.
И все приехали!
