На Николиной Горе на даче, оставшейся Оксане от Асеева, они жили вместе вполне мирно. А то, что Толя там написал, — шедевры! «Сосны» его знаменитые, например. Даже те, кто не очень хорошо к Звереву относился, признавали гениальность этих «Сосен». Прекрасны и тамошние портреты. Однажды свою любимую Асееву Зверев за один-единственный день «увековечил» в двадцати различных вариантах. Привычный бунтарь тоже, конечно, проявлялся, но реже. Видно, природе все-таки было по силам смирять Зверя. Помню, приехала в гости, спрашиваю у Асеевой: «Ну как вы тут с Толечкой?» Оказалось — неплохо. «Раньше бывало веселее», — смеялась Ксана Михайловна. — «А что было раньше?» — «Да вот, деточка, однажды этот мерзавец вылил на меня ведро абсолютно ледяной воды…» «Как? Почему?» — ужаснулась я. «Утром так не хотелось вставать… И Толя принес воды из колодца и прямо в постель мою вылил!»
И все-таки это была любовь. Ревновал он ее фантастически. Однажды даже так обозлился, что запер Оксану Михайловну в ванной. Она чуть ли не сутки там просидела! Ревновал ко всем — врачам, сестрам, гостям. Да что там! Даже покойному Асееву доставалось. «Старуха, как это нечем топить печку?!» — снимает с полки томик его стихов, бросает в топку на той же даче и довольно улыбается.
Когда на дом Ксаны Михайловны в Камергерском переулке повесили мемориальную доску поэту Асееву, Зверь просто покой и сон потерял. На полном серьезе начал строить планы по ее уничтожению: «Весь дом уже улеплен гранитными заплатками, и все им мало, еще одну прикрутили!» Так сильно его доска эта раздражала. К счастью, здравый смысл победил, и он не пошел под покровом ночи громить молотком несчастный гранит. А ведь мог бы!
Когда Оксана Асеева умерла, горе Толи бросалось в глаза. Он принес великой женщине из великолепного Серебряного века последние цветы и смиренно выстоял все церковные службы. Сам Художник пережил свою Музу ненадолго.
Зверев умрет через год в возрасте 55 лет. Рано, конечно, но при его образе жизни мог бы и раньше. Судьба его по непонятному стечению обстоятельств заканчивалась в той самой крохотной квартирке в Свиблове, которую он не любил и всегда называл Гибловым. Это очень странно. Он ведь крайне редко там бывал, да и с «гибловым» как в воду глядел! Официальная причина Толиной смерти — инсульт.
Доктор сказал, что Зверь был невероятно сильным человеком — его мозг практически плавал в крови, а он продолжал жить. Крестьянская семья и суровая закалка хоть в чем-то сослужили ему хорошую службу. Уже после его смерти Владимир Немухин фотографировал «гибловскую» комнату, в которой Толя провел последние часы своей жизни. Как он вспоминал, все было в состоянии обыска: перевернуто, отодвинуто, раскрыто. «Не хочу вникать, — сказал он, — что искали там близкие и знакомые Толе люди и нашли ли… Вероятно, то, что в будущем легко обратится в очень хорошие деньги».
