5. Относиться к новым работам как к неожиданным подаркам.
6. Уметь смотреть картину часами.
7. Быть физически идеалом, а потому быть его вечной моделью».
В июне 1917 года они уехали в Крым. Так, сами о том не подозревая, они пустились в бесконечное путешествие, навсегда расставшись с домом. В Крыму — Алушта, Ялта, Гурзуф, Мисхор, Коктебель, — они пережили революцию. В тесном кружке таких же обездоленных беглецов — политиков, актеров, художников, писателей — гадали о будущем. В феврале 1918 года расписались — в странном учреждении хмурый представитель новой власти небрежно проштамповал документы, и ничего не изменилось, просто Вера официально стала Судейкиной. Дальше были Новороссийск, Тифлис, Батум, Баку… Гонимые ветром, они не теряли надежды. У них было за что держаться: они держались друг за друга.
Все это время Вера вела подробные дневники. Она описывала нелегкий «чемоданный» быт, хозяйственные хлопоты. Теперь ей приходилось быть не только музой, но и прислугой, и эти новые обязанности она с легкостью приняла на свои плечи. Стирала, готовила, доставала продукты, убирала… Но ни на секунду не оставляла своего главного предназначения — быть слушательницей и собеседницей Сергея. Тот справлялся с ситуацией гораздо хуже — стал истеричным и нервным, бесконечно чего-то требовал и в чем-то упрекал. «Ты инертна, ты недостаточно интересуешься моим искусством, когда в последний раз ты читала мне вслух, когда ты найдешь наконец время позировать?!» — тогда Вера впервые научилась отключаться и гнать от себя чувство вины. Уставшая от дневных забот и хлопот, не имеющая возможности поделиться бытовыми тяготами и пожаловаться, она вспоминала, как на днях ходили к Марии Павловне Чеховой, как смешно великий убийца Распутина Феликс Юсупов берет уроки русского языка, которого почти не знает, как у Браиловских спорят о судьбе Крыма — достанется он большевикам, немцам или австрийцам, какие новости приходят из Москвы… И все же любовь не уходила. Под влиянием мужа Вера начала рисовать, не подозревая о том, что живопись много позже станет делом ее жизни. А Сергей иногда словно спохватывался — бросался работать, пытался неуклюже помогать по хозяйству, тащил ее в сувенирные лавочки, чтобы среди бесчисленных безделушек поискать настоящие незаметные жемчужины. Однажды он проснулся в слезах: ему приснилось, что Веру снова выдали замуж за другого. Лица другого он не помнил, помнил только ужас и смертельное ощущение одиночества.
В 1920-м они уехали из Батума в Париж, ясно понимая, что другого выхода нет. Работа у Сергея появилась сразу же: вместе с другом, легендарным Никитой Балиевым, они возродили в Париже кабаре «Летучая мышь», началось сотрудничество с театром «Аполло» и «Русской оперой»… Жизнь в Париже кипела, Дягилев фонтанировал прожектами один смелее другого, впереди была постановка балета «Спящая красавица» с Анной Павловой — и для Веры там нашлась небольшая партия, танцевать почти не нужно, нужно просто царить на сцене, она это умела… Дягилев пригласил Судейкина на деловой обед, чтобы они с именитым композитором Стравинским обсудили будущее сотрудничество.
В ресторан на Монмартре Сергей пришел с Верой. Игорь Стравинский и Вера Судейкина полюбили друг друга с первого взгляда.
…Через два года Сергей Юрьевич Судейкин уедет в Америку, в Нью-Йорк. С собой он увезет открытку от Веры с изображением статуи Свободы и подписью: «Надеюсь, там ты обретешь свободу». Он будет много работать, в основном занимаясь оформлением театральных постановок, но успеха не добьется.
