— Помнишь 1 мая 1994 года? Ты говорил, что это самый тяжелый день в твоей жизни…
Сказала и тут же прикусила язык: тот Гран-при Сан-Марино был кошмаром Михаэля, воспоминания о Сенне всегда выбивали его из колеи. Много позже, в очередной раз победив на «Формуле-1», он расплакался во время пресс-конференции, когда какой-то журналист сказал, что по количеству побед Шумахер сравнялся с Сенной.
Они никогда не были друзьями. Михаэль пришел в «Формулу-1», когда Сенна был лучшим гонщиком мира, и сразу заявил о себе. Он был очень хорош, так хорош, что Айртон почувствовал опасность. И он, и Шумахер были выкованы из железа, и безумие у них тоже было одинаковым: оба обожали скорость и триумф и ради них могли пожертвовать всем. Вот только характеры у них оказались разными: в сердце Сенны пылал огонь, а у Михаэля оно было ледяным…
Тут Коринна поймала себя на том, что разговаривает сама с собой, да еще и высоким штилем, который презирала, — и решила, что дело скорее всего в расшатавшихся нервах. Вот уже второй день ей не по себе — потому и разволновалась, узнав о планах сына и о том, что муж их одобряет.
Коринна Шумахер сидела на балконе отеля, курила, глядя на звездное декабрьское небо, и думала о том, кого судьба послала ей в мужья. Посторонние считают Михаэля жестким и расчетливым игроком, загодя просчитывающим каждый свой шаг, математически выверяющим путь к успеху, чуть ли не биороботом, но она-то знает, как он раним и нежен. Но муж никогда не раскроется, не покажет людям, каков он на самом деле, — из боязни показаться слабым… Но когда ему напомнили о Сенне, он зарыдал в голос, закрыв лицо руками и сжимая переносицу, чтобы остановить слезы. Это случилось, когда он получил то, о чем мечтал всю жизнь, от потрясения с его лица на мгновение слетела маска… К тому же Михаэль всегда примерял судьбу Сенны на себя и страшился подобного финала: погибнуть окровавленным и изувеченным в разбитом болиде.
С первых дней в «Формуле-1» Михаэль хотел походить на Сенну, а тот постоянно ставил нахального новичка на место. И на треке — так, что у болидов отлетали бамперы и антикрылья, и в боксах, терроризируя его упреками в чересчур большой, не по спортивным заслугам, наглости и некорректном поведении во время гонок.
