И стал меня разводить с Гусевым. Ему, конечно, пришлось побегать: выписывать меня, оформлять развод, потом прописывать в Москве. Мне-то было трудно…
Для моего мужа наш развод стал настоящей трагедией. Я уже с пузом ходила, беременная от Золотухина, а он продолжал меня уговаривать: «Останься со мной, он тебя не любит. Воспитаем ребенка вдвоем!» Помню, стою в прихожей — еду в Москву к Золотухину рожать, а муж за мой чемодан хватается, как за последнюю надежду…
Самое тяжелое для меня было расстаться с Катей. Но куда я ее возьму? На съемную квартиру? Когда у нас родился Сережа, Золотухин настаивал, чтобы я забрала дочку, он всегда очень хорошо относился к Кате.
Она в то лето жила у тети Лены в Калинине.
Когда я решила ее забрать, Лена стала меня горячо отговаривать: «У вас с Валерой нет своего угла, маленький ребенок... Не надо ее сейчас трогать. Она только пошла в школу. Пожалуйста, оставьте Катю пока у нас». Лена — одинокая женщина, своих детей у нее не было, она души не чаяла в Кате. Так получилось, что моя дочка осталась у родственников мужа…
Так вся наша семья и разъехалась: Гусев — в Ленинграде, я — в Москве, а наша Катя — посередине. Дочка с удовольствием ездила то к папе, то к нам с Золотухиным. Ей вся школа завидовала, когда она возвращалась с подарками от родителей. Думаю, мы с Гусевым, чувствуя свою вину, ее страшно баловали… Недавно захожу в «Елисеевский».
Вдруг вижу: кажется, Гусев стоит. Я быстро свернула в другую сторону. Он меня заметил и тоже куда-то заторопился. Мне стало смешно: ну что мы как дети? Ведь столько лет прошло.
— Здравствуй!
— Ну здравствуй!
— Как странно встретить тебя в Москве, да еще и в магазине!
— А я сюда часто приезжаю. Хорошо выглядишь. Ну, пока…
У Гусева большая номенклатурная должность. Он купил Кате и сестре Лене по квартире в Петербурге. Так что дочь живет с ним в одном городе.
Как-то Золотухин в одном интервью сказал с иронией: «Прогадала Тамарка!
Жила бы спокойнее, чем теперь». Это уж точно…
Сережу я родила в августе, а накануне (на восьмом месяце беременности) мы с Золотухиным тихо расписались. У меня ни разу свадьбы не было, хотя и трижды в загсе побывала.
Валера снял с книжки заработанные деньги и сразу же за год заплатил за съемное жилье. А когда Сереже исполнилось полгода, нам дали квартиру на 1-м этаже у метро «Академическая». Там и прожили 25 лет…
Жили по-разному, наверное, были даже счастливы, если бы не одно «но»…
То, что Золотухин — бабник, я узнала не сразу.
Как-то спустя время вдруг нахожу на антресолях в чемодане старые письма.
— Валер, что это?
