Том Круз, коренастый, жилистый, отлично натренированный, казался ему непотопляемым, но после выхода фильма в прокат пошли слухи, что именно Реннеру выпадет честь сменить поднадоевшего публике Круза. Эти разговоры огорчали Джереми, словно он подсидел Тома, который стал его хорошим товарищем. Но… это вполне в духе Голливуда. Здесь никто не застрахован от ударов судьбы, и даже Круз однажды утром вполне может проснуться на обочине.
А Реннер между тем продолжал карабкаться вверх. Продюсеры наконец оценили его отличную спортивную форму, крепкий удар и владение навыками уличного боя вкупе с неброской внешностью «человека с соседней улицы». Реннер получил роль Соколиного Глаза в «Мстителях», многомиллионном экшене с участием звезд: Роберта Дауни-младшего, Криса Эванса, Скарлетт Йоханссон.
Пресса тут же начала писать, что у него со Скарлетт на съемках завязался роман, и Реннер даже подыграл журналистам: на всех публичных мероприятиях нежно обнимал актрису за талию. На самом деле куда сильнее Реннера тянуло к другой блондинке — Шарлиз Терон. Они пересеклись на съемках «Северной страны» и прониклись взаимной симпатией. Шарлиз — язвительная дамочка и не дура выпить, чем они не раз и не два занимались в малолюдных пабах. Но до амурных дел так и не дошло. Да Реннеру и ни к чему. Он старый солдат, битый жизнью и позабывший все слова любви… Неприметный сорокалетний мужчина, который с какого-то перепуга вдруг начал рубить по пять миллионов за фильм. Именно столько ему заплатили за «Эволюцию Борна». Он, конечно, выложился по полной: с риском для жизни гонял на мотоцикле по улицам Манилы, часами плавал в ледяной воде и дрался так, что однажды защемил позвоночник и он неделю не мог разогнуть спину.
За следующего «Борна» ему обещают десятку, а там, глядишь, он и двадцатку возьмет…
Но все это до сих пор казалось Реннеру необъяснимым наукой феноменом, и он категорически отказывался привыкать к уродам, не дающим ему спокойно дышать. Вот и на сегодня с него хватит. Действительно, сколько можно торчать у окна?! Реннер вышел из дома, завел свой новенький серебристый Porsche и медленно выехал на улицу. Краем глаза он заметил, как те двое, что дежурили у главного входа, метнулись к машине, припаркованной в кустах, и сразу сели ему на хвост. А следом, мать вашу, подтянулись ребята, которые караулили его с задней стороны дома. Ну и плевать, будут открыто досаждать — получат в рыло.
На светофоре Porsche остановился рядом с мини-автобусом, заполненным туристами. Вдруг водитель, колоритная, необъятных размеров тетка, высунулась из окна и закричала:
— Эй, я тебя узнала, Джереми! Ты снимался в «Борне», я так и сказала мужу, что это ты…
— Салли, — подпрыгнул Реннер, — да ты ли это, малышка?!
— Ты что забыл, я Клэр… Как же я рада тебя видеть, ты теперь такой крутой! Обязательно приходи в пятницу к Барни…
На светофоре загорелся зеленый, Клэр еще что-то кричала, но ее крик потонул в реве машин. Автобус с туристами свернул влево, а Porsche сразу притормозил у тротуара. Сердце актера стучало, как птичка, попавшая в силки.
Бог ты мой… Это же та самая девочка из караоке-бара с голосом, как у Селин Дион… Сколько лет прошло? Десять? Пятнадцать? Он вдруг вспомнил и те ураганные вечера у Барни, когда они, полнейшие неудачники, надирались вдрызг, и приторный вкус тех пончиков, заменявших ему ужин, и утренний душ, что он устраивал себе в кафе… Нет, ноги его больше никогда не будет у Барни, уж прости, милая, ужасная, толстая Клэр.
Реннер протер глаза, включил радио и под томный голос Фрэнка Синатры вырулил на автостраду. Папарацци по-прежнему следовали за ним на двух машинах. Но, странное дело, теперь это его вовсе не раздражало. Даже наоборот. На следующем повороте он помахал им рукой. И кто его знает, почему он это сделал…