Мелинда лишь улыбнулась в ответ и сказала, что за пять минут до его прихода молилась о помощи. «И пришел ты». «Ну, я ведь не Бог», — немного смутился Гейтс. «Ни капельки не похож, — подтвердила Мелинда. — Но кофе и сандвичи очень кстати». Назавтра она сдала доделанную работу, на которую, по прикидкам Гейтса, требовалось никак не меньше трех дней. Впрочем, нельзя сказать, чтобы этот случай заставил Билла Гейтса уверовать в божественное провидение. Скорее последствия оказались вполне... м-м-м… земными.
С большим или меньшим успехом они скрывали свой роман несколько лет. А в 1993 году Билл понял, что теперь уже «созрел» сам. Он пригласил Мелинду на уик-энд в Палм-Спрингс. Наверное, она догадывалась, что должно произойти.
Но терпеливо делала вид, что это всего лишь обычный выходной. Они поиграли в гольф и вволю поплескались в бассейне. Поужинали в ресторане и провели чудесную ночь. Опять поиграли в гольф и опять поплескались в бассейне, поболтали о перспективах развития Интернета и программном обеспечении, которое может быть востребовано в скором будущем. А дальше пора было уже улетать, но ничего так и не произошло...
Звучит, конечно, глупо, но Билл, привыкший гордиться собственной решительностью, отчего-то никак не мог произнести «будь моей женой». Любые другие фразы получались у него легко, а эти три слова — вот просто застревали в горле, и все тут! В самолете Мелинда с трудом скрывала разочарование. Разговор поддерживала неохотно и вскоре задремала. Билл некоторое время сидел неподвижно, глядя на нее, потом вздохнул, отстегнул ремень безопасности и двинулся в кабину пилотов.
Принципиальный противник роскоши, он никогда не желал иметь собственный самолет, по Америке и вовсе летал только эконом-классом, но ради этого уик-энда нанял специальный чартер.
Мелинда проснулась, когда они уже шли на посадку. И только выйдя из самолета, поняла, что прилетела вовсе не в Сиэтл.
— Билл, но это же…
— Омаха, — подсказал Гейтс.
— Омаха? Но зачем мы здесь?
— Потому что здесь живет Уоррен Баффет. А вот, кстати, и он.
Баффет, с которым Гейтс несколько лет делил первые две строчки рейтинга богатейших людей мира, один из немногих близких друзей Билла и единственный не связанный с «Microsoft», и правда спешил им навстречу.
— Но зачем Омаха? И при чем здесь Баффет?
— Понимаешь, весь уик-энд я собирался сказать тебе очень важную вещь… Но как-то все не складывалось, а потом вспомнил, что для этого нужно иметь кольцо. И я сообразил: когда мы прилетим в Сиэтл, все ювелирные будут уже закрыты. А я не хочу больше ждать.
— Но ведь в Омахе тоже ночь, — улыбнулась Мелинда. Уже счастливая, но все еще не до конца понимающая, что все-таки происходит.
— Но у Уоррена здесь собственный ювелирный магазин. Пришлось просить пилотов лететь сюда и звонить ему, чтобы продлили рабочий день…
Вот так и вышло, что жизнь Гейтса оказалась накрепко связана с человеком, способным рассуждать о душе, провидении и прочих высоких материях, казавшихся Биллу абстрактными до последнего разговора с матерью.
...В тот вечер Билл и Мелинда вместе поехали посмотреть, как идет строительство их будущего дома на берегу озера Вашингтон. Бассейн с подводной музыкой, библиотека с потолком, расписанным цитатами из «Великого Гэтсби», и рукописью Леонардо да Винчи под специальным стеклянным куполом, проекционные экраны во всю стену, запоминающие гостей и воспроизводящие их любимую музыку и фильмы, — пока все это было лишь в проекте.
Очертания еще не завершенных построек темнели на фоне подсвеченного луной озера. Петляя между кучами земли и грудами труб, Билл и Мелинда вышли к берегу. Он немного помолчал, слушая, как плещет вода, потом произнес:
— Знаешь, мне кажется, я должен тебе кое-что рассказать. Про себя…
— Ну, самое главное про тебя я и так знаю. Ты — самый умный и волевой человек на свете.
— Спасибо, конечно, но, боюсь, в этом как раз и заключается проблема.
Мелинда слушала его, не перебивая. Он рассказал про психоаналитика. Про Кента Эванса, про Тима Патерсона, про Пола Аллена и многих других, некстати оказавшихся на его пути — и каждый раз с печальным для них итогом.
